Мышление Качурова и Авксентьевского после ознакомления со взглядами Линькова было инициировано к дальнейшему самостоятельному развитию ухватыванием содержания понятия „абсолютный дух". Составив себе представление об этом понятии, они были заражены той мощью, которая содержалась в нем, и все дальнейшее их развитие осталось определенным именно понятием абсолютного духа. Поэтому мы должны рассмотреть, в чем же состоит все величие этого понятия самого по себе, и почему понимание определенности абсолютного духа с необходимостью требует от мышления занять определенную позицию по отношению философии истории.
Понятие „абсолютный дух" является спекулятивным, философским определением. Его дает себе мышление, которое уже поднялось на ступень систематической определенности мышления в самом мышлении. Только там, где мышление уже знает себя как всеобщую субстанцию, логически определенную в самой себе, только там выступает и это понятие.
Понятие „абсолютный дух", будучи философским, есть определение, которое философия дает своему предмету. При этом понятие „абсолютный дух" есть самое высшее и последнее определение предмета философии. Прежде чем философия достигла возможности дать своему предмету это последнее определение, она дает ему более низшие определения. Например: „бытие",

2

„качество", „материя", „организм", „душа", „объективный дух". Но, развив всю необходимую последовательность предшествующих определений, философия логически приходит к необходимости определить свой предмет и как „абсолютный дух". Это определение оказывается последним, с которым познание достигает своего окончательного завершения.Содержащееся в этом понятии требование воспринимать его как венец познания, не может не волновать наше воображение. Шутка ли, примириться с сознанием того, что определение „абсолютный дух" есть самый последний, наивысший пункт познания вообще!
Эта завершенность познания, наступившая с этим определением, не должна пониматься как некая „граница" в нашем человеческом познании, наподобие той, которую пытался установить Кант. Здесь речь идет не о границах нашего человеческого познания, а о пределе в самопознании самого вселенского разума, самого бога, если пользоваться религиозным представлением. В определении абсолютного духа всеобщий разум, созидающий и разрушающий галактики, планеты, океаны, горы и моря, если можно так сказать, объективно исчерпывает себя, иссякает, успокаивается. Бог сделал все, что хотел. В определении абсолютного духа он уже не имеет никаких забот. Ему здесь остается только бросить взгляд назад, чтобы убедиться в том, что все проникнуто его волей. Абсолютый дух есть „космическая гармония", „музыка сфер", определение абсолютного блаженства, покоя, при этом еще раз необходимо подчеркнуть, что речь идет не о покое человеческого существа, но о покое самого бога, покое самой вселенной!
После таких высоких слов на ум приходит соображение, что подобное содержание вряд ли возможно выразить научным образом, что если оно и существует, то о нем можно только, вот так, поэтически намекнуть. Ведь выразить научно „покой бога" -что может быть нелепее?
Вопреки этой кажущейся нелепости, необходимо подчеркнуть, что выражение „абсолютный дух", при всем его громад- yes">    « ном, всеобъемлющем и глубочайшем содержании, не является неким неопределенным образом, поэтической метафорой, но есть исключительно научное понятие, т.к.. в самом себе оно очень строго, точно, логично и поэтому научно определено.Определе-
 
201
 
ниями понятия абсолютный дух являются искусство, религия и философия. Однако, поскольку абсолютный дух есть понятие, то искусство, религия и философия в нем содержатся не в качестве неких эмпирических представлений о них, но берутся в их логическом значении. Это логическое значение состоит в том, что в абсолютном духе искусство, религия и философия строго определены как внутри себя самих, так и по отношению друг к другу. Если в истории мы находим все эти три вида человеческого творчества разбросанными, - и для нас при историческом изучении без разницы, начнем ли мы с религии или с искусства, - то в абсолютном духе мы не можем располагать эти моменты произвольно. В абсолютном духе их связь между собой имеет необходимый характер и эта необходимая связь состоит в том, что искусство является первым логическим моментом абсолютного духа, религия вторым, а философия третьим. Именно таково их расположение в абсолютном духе, потому что только такое положение необходимо, разумно и, следовательно, научно. Искусство, религия и философия в понятии абсолютный дух, т.о., являются логическими моментами понятия.
Понятие „абсолютный дух" исторически восходит к философии Гегеля, что дает основания недостаточно подготовленному в философском отношении сознанию считать его лишь исторически преходящим понятием, особенностью субъективной философской манеры Гегеля, любившего сыпать подобными выражениями: „абсолютный", „идея", „бесконечный", „дух" и проч. Однако в самом этом понятии содержится опровержение подобного к нему отношения. Абсолютный дух не может быть особенностью только философии Гегеля хотя бы уже потому, что он включает в себя помимо философии и такие сферы, к которым Гегель не имел прямого отношения и существование которых имеет многовековую традицию. С абсолютным духом, . следовательно, мы имеем дело уже там, где имеются хоть какие-то проявления религиозного и художественного творчества, начиная с незапамятных времен. Само понятие „абсолютный дух", однако, является философским определением, и поэтому религию и искусство мы можем определить как такой абсолютный дух, который еще не знает о себе, что он есть не только религия, не только искусство, но и абсолютный дух. Искусство и религия есть абсолютный дух в своей „несознательной" стадии. Сознательным абсолютный дух становится только тогда, когда
202 >
к искусству и религии добавляется их третий момент - философский. Без него абсолютный дух является незавершенным и несамосознательным. Но и философский момент, хотя и является самым важным, не может исчерпать собой весь абсолютный дух, а нуждается как в своей предпосылке в искусстве и религии. Таким образом, абсолютный дух для полноты своего бытия необходимо нуждается во всех трех своих моментах, из которых первые два - искусство и религия - являются бессознательными и только третий, философский момент, замыкая собой весь абсолютный дух, приносит абсолютному духу и его вербализацию - именно через философию искусство и религия узнают, что они также суть моменты единого содержания - абсолютного духа.
Вышесказанным мы, однако, ничуть не сняли с понятия „абсолютный дух" того обвинения, что оно есть всецело плод субъективного произвола философии Гегеля. Если даже предположить, что искусство и религия, не имея возможности философской саморефлексии, не могут осознать себя в качестве „абсолютного духа", то, ведь, философия не начинается с Гегеля, „философский момент" с древнейших времен сопровождает религию и искусство, тем не менее никто из философов до Гегеля не объединял эти три сферы этим или подобным ему причудливым наименованием. Получается, что „абсолютный дух" все же есть плод разгоряченного воображения Гегеля, а в действительности нет никакого „абсолютного духа", а существуют только сами по себе: религия, философия, искусство. И, может быть, когда мы пытаемся свести эти три сферы человеческого творчества к какому-либо понятийному, логическому единству, мы умертвляем их органическую сущность?
К разочарованию тех, кто находит удовлетворение в том, чтобы воспринимать эти три сферы как лишенные в себе ясно определенного логического единства, следует заметить, во-первых, что стремление удержать эти моменты в состоянии лишенного единства распада есть, как раз, выражение их неорганичного понимания. Сохранение их органичности состоит именно в раскрытии их как живых моментов органического целого, от которого единственно они и черпают свою жизненность. А, во-вторых, следует отметить, что вообще не в нашей воле выбирать, являются ли искусство, религия и философия моментами еди-
203
ного абсолютного духа или же не являются. Не мы определяем их как моменты абсолютного духа и даже не Гегель (хотя последнему и нельзя отказать в том, что именно он впервые раскрыл их истинное единство и нашел подходящее для него словесное наименование). Это сам всеобщий разум, бог раскрывает себя самому себе через них. И только через них и раскрывает. Ни в чем другом бог не существует для себя самого. Ни в чем другом чистое мышление не существует для мышления, и именно поэтому-то наименование этих трех сфер есть „абсолютный дух". Иной возможности знать себя самого - кроме как через образы искусства, религиозные представления и философские понятия о абсолютном-у бога не существует. Именно поэтому абсолютный yes">    дух включает в себя только искусство, религию и философию, а не, скажем, опытную науку, имеющую дело не с всеобщностью, а с единичностью. Именно потому, что не человеческая лишь истина раскрывается в этих трех сферах, а сам бог смотрит на себя в них, искусство, религия и философия издревле считались служением высшей истине, а творчество в этих трех сферах -божественным занятием. Но, коли дело обстоит именно так, то почему же только философии Гегеля удалось дать абсолютному духу его адекватное наименование? Почему только в его системе, а не в какой-либо другой, более ранней философии, абсолютный дух приобрел окончательную самосознательность и, т.о., предельно исчерпал себя? Что мешало предыдущим философским учениям совершить этот философский синтез искусства, религии и философии?
Для того, чтобы ответить на этот вопрос и более отчетливо показать, что понятие абсолютного духа является научно необходимым понятием, игнорируя которое современная философия возвращается к намного более архаичным формам мысли по сравнению с гегелевской, нужно ближе рассмотреть процесс развития абсолютного духа, который, имея логическую природу, имеет и внешнюю историческую сторону.
Как мы уже выяснили, на почве абсолютного духа мы оказы-] yes">    ваемся уже даже ступив в сферу искусства и религии. В искусст ве и религии, однако, бесконечный бог, абсолют выражает себя yes">   через конечный материал, обращаясь к нашей чувственности. Хотя это уже „высокая чувственность", „возвышенная", тем не менее, присутствие конечной формы, доступной для чувствен-
204                                    
ности, является необходимым условием. В искусстве и религии мы имеем дело с богом обязательно посредством созерцания красоты или представления бога. Только философии удается оторваться от конечной формы и дать бесконечности содержания и бесконечную форму, философия перестает созерцать и представлять и только мыслит свой предмет, что означает, что бог мыслит себя сам. Только в этом и состоит принципиальная разница между философией, с одной стороны, и искусством и религией, с другой. К сожалению, это различие форм и до сих пор не проводится с достаточной ясностью. В большинстве своем современная философия так и не хочет отказаться от созерцательного отношения к миру. Но, сохраняя в себе созерцание и представление, как „философские" способы мысли, исходя из предпосылки, что „есть данный созерцанию внешний мир и мысль о нем", современная философия тем самым оказывается растворенной в сфере искусства и религии. Современная философия является „недостаточно" философской. Если поэтому мы будем рассуждать о абсолютном духе именно с этих позиций, то мы тем самым, хотя по названию и будем „философски" определять абсолютный дух, в действительности мы будем говорить об абсолютном духе с позиций искусства и религии, которые, как уже было отмечено, не в состоянии стать самосознательным абсолютным духом. Таким образом, определить абсолютный дух истинно философски можно только став на точку зрения той философии, которая преодолевает созерцательное, эмпирическое отношение к миру и с самого начала знает, что предмет философии не дан ни созерцанию, ни представлению, а существует для мышления и в мышлении. Сам он есть чистое мышление, чистое умозрение, умозрение логическое.
Исходя из вышесказанного ясно, что абсолютный дух, как философское понятие, не дан непосредственно. И хотя он содержит в себе и искусство и религию, когда мы говорим о последних как моментах абсолютного духа, мы уже не пользуемся средствами самого искусства и религии. Мы говорим об искусстве и религии с позиций философии, мы их мыслим, вскрываем их разумное содержание, которое для них самих в самой чистоте не существует.
Итак, абсолютный дух, как философское понятие, может быть только мыслим, вопреки тому, что содержит в себе такие сферы, которые не только мыслят, но и созерцают.
 
205
 
Т.о., абсолютный дух начинается там, где впервые появляется искусство, последнее дополнено религией, религия философией, все это развивается и т.д. Следовательно, абсолютный дух не есть нечто готовое в самом начале, но имеет некий процесс своего становления. Он не существует непосредственно, а есть свой собственный результат. И этим результатом абсолютный дух делает себя сам. Именно в этом его абсолютность. Все другое во вселенной имеет свой центр не в себе, все предметы не создают себя сами и только абсолютный дух есть свой собственный центр, создающий себя сам и этим собственным самосозиданием исчерпывающий всю творческую потенцию мира вообще.

Итак, абсолютный дух не дан непосредственно, он есть свой собственный результат, он есть постоянный процесс, он есть знающий себя бог, он есть мысль, при этом живая мысль, пульсирующая в себе мысль. Мы должны здесь, следовательно, рассмотреть абсолютный дух не как нечто данное и готовое, ибо такого абсолютного духа нет, а мы должны схватить абсолютный дух как процесс. Мы должны здесь проникнуть в святая святых вселенной, мы должны раскрыть самую сокровенную тайну мироздания: как бог пришел к себе самому, как начался этот приход, как он совершался и как теперь бог (всеобщее, абсолютное мышление) находится у себя самого в определении абсолютного духа. Отсюда, думаю, должно быть ясно, что „покой бога" есть, в принципе, уже творческий акт художника и молитва верующего человека. Но этот „покой" еще относителен. Полный покой наступает тогда, когда помимо художника и верующего христианина появляются индивиды, способные мыслить абсолютное чисто, т.е., мыслить только абсолютное и не примешивать к мышлению абсолютного никаких чуственных представлений, не говоря уже о созерцаниях. Т.е., речь идет о мышлении абсолютного абсолютным же образом. Только в этом абсолютном мышлении абсолютного бог пребывает у себя самого в своей завершенности. Только здесь наступает абсолютный покой и, судя по тому, что в современной философской мысли нет этого абсолютного мышления об абсолютном, а есть только некое синкретическое сочетание мыслей и представлений об абсолютном, то бог, строго говоря, все еще „неспокоен", он успокоился только на миг в мысли Гегеля и может быть в деятельнос-

 206                                    
 
ти его немногочисленных учеников (о которых, судя по легенде, он был не высокого мнения). Так что „покой бога", хотя и был уже достигнут в истории человечества, впервые достигнут - это еще не означает, что бог, достигнув раз этого состояния, уже почиет в нем. Гегель умер, и приведенный им (или пришедший в нем) к своему покою бог, в настоящее время покоится лишь на страницах его произведений. Но поскольку изложенные на страниицах этих произведений мысли в настоящее время не разделяются современной философией, то „бог все еще неспокоен". Отсюда видно, что достижение этого покоя оказывается страшным напряжением, ибо этот покой есть процесс мысли о себе самой как о абсолютной.
Рассмотрим теперь этот процесс самосозидания абсолютного духа. И рассмотрим его, как уже было сказано, не с позиций его двух первых моментов, а рассмотрим абсолютный дух с его наивысшей точки - философской. Мы рассмотрим абсолютный дух с абсолютной точки зрения, единственно с которой он и может быть понят.
Прежде всего напомним, что абсолютный дух есть только тогда завершенный абсолютный дух, когда он знает, что он есть абсолютный дух, а это он знает в философии. Но в философии же он знает, что он только тогда завершен и истинен, когда он есть единство искусства, религии и философии. На своей высшей ступени - философской - абсолютный дух знает, что он немыслим иначе кроме как живое единство трех своих моментов, ибо вся-то его определенность состоит именно в этом: быть единством искусства, религии и философии. Абсолютный дух, т.о., есть чрезвычайно простое понятие. Его нельзя определить как-то иначе. Его определения, именно: искусство, религия и философия. Эта простота определения абсолютного духа потрясает, это кажется даже тривиальностью: для определения абсолютного духа, оказывается, нужно просто сказать три слова: искусство, религия, философия и можно ложиться отдыхать! Простота, действительно, граничит здесь с невежеством, ибо эти три слова можно научить говорить и попугая. Однако не нужно забывать, что в эту простоту сведено все! В эту простоту сведена жизнь всей вселенной, начиная от логических форм, неорганических форм природы и кончая творчеством человека в искусстве, религии и философии! Вот какая это простота! Это простота оказывается
 
207
 
насыщена тяжестью космоса и всемирной истории, историей науки, религии и искусства, это есть простота всего сложного, а на собственно философской почве это есть тот результат, в который разрешает себя вся система философии. Чтобы понять эту простоту не так как ее понимает попугай, а понять, что стоит за этими тремя словами, нужно, следовательно, пройти весь путь философско-систематического мышления. Естественно, что мы не можем, здесь взяться за эту задачу определения логических моментов всей системы философии. Мы поэтому рассмотрим только определенность самого абсолютного духа как философского понятия.
Итак, абсолютный дух есть понятие бога о себе самом, в котором бог знает, что он как абсолютный дух есть единство искусства, религии и философии. Это знание о себе бог не имеет непосредственно - к нему он идет на протяжении всех веков человеческой культуры, рисуя себя, веря в себя и, наконец, мысля себя философски. Поскольку абсолютный дух есть единство этих трех своих сфер, трех своих определений, то, в принципе, во всех исторических эпохах мы находим этот триумвират: искусство, религию и философию. Везде эта троица нераздельна и абсолютный дух развивается как бы во всех них сразу, параллельно. Однако необходимо учитывать следущее: хотя эти три сферы всегда нераздельны, тем не менее их отношение друг к другу не везде одинаково. Поскольку христианская религия и особенно философия требуют для себя большей способности умозрения, то на начальных стадиях культуры, когда мысль еще привязана к предметности, мы не можем требовать от абсолютного духа полной развитости всех его моментов сразу. Развитие абсолютного духа идет таким образом, что сначала должен быть развит его самый простой, первый момент. После того как первый момент исчерпан, выступает второй и, только после исчерпанности второго, выступает третий. Но поскольку все три момента не могут существовать изолированно, а всега идут все три вместе, то, хотя мы везде их находим все вместе, в различные эпохи различные моменты являются определяющими. Если в одну эпоху определяющим является первый момент, то другие два хотя и присутствуют, но присутствуют в качестве подчиненных первому. Когда первый момент исчерпан, наступает эпоха, в которую определяющим становится второй момент, тогда,
 
208                                    
 
соответственно, первый и третий моменты подчинены второму и т.д. Из этого следует та простая мысль, что, хотя мы находим абсолютный дух во всех трех его моментах, уже на первых этапах человеческой культуры, мы не можем сказать, что абсолютный дух в себе завершен. Он будет завершен тогда, когда совершит процесс своего становления, когда он изживет в себе стадию определенности первого момента, второго и третьего. Только когда закончится эпоха, в которой определяющим будет являться философский момент, только тогда абсолютный дух „станет", завершится, только тогда он узнает о себе, что он именно абсолютный дух. Мы, следовательно, не можем требовать от ранних философских учений, чтобы они дали нам философское определение абсолютного духа по той причине, что на ранних стадиях не философский момент был определяющим, философия была „в тени" или искусства, или религии, философия должна была освободиться от власти первых двух моментов, развить собственную свою определенность, но этого она смогла добиться лишь тогда, когда сами первые два момента уже развили их собственную определенность.
Выражаясь более философски, можем сформулировать нашу мысль так: абсолютный дух только тогда становится действительно абсолютным духом, когда он развивает себя до тотальности. Именно его тотальная развитость дает ему возможность дать себе и это определение: абсолютный дух. Его развитие до своей тотальности как целого идет таким образом, что сначала до своей тотальности развивает себя его первый момент - искусство. Развитость до тотальности момента искусства становится условием того, что начинается развитие тотальности религии. Когда до тотальности развивает себя религия, наступает время, в которое начинает развивать свою тотальность философия. И только когда и философия развивает свою тотальность, только тогда абсолютный дух завершен: в нем до тотальности развиты все его три момента. Значит, обращаясь к истории развития абсолютного духа, мы должны знать это правило: хотя в каждую эпоху мы находим все три момента абсолютного духа, мы должны выяснить, какой из трех моментов абсолютного духа в данную эпоху является определяющим, т.е., развитие чьей тотальности идет в эту эпоху: развитие тотальности искусства, развитие тотальности религии или развитие
 
209
 
тотальности философии. И, если мы находим, что в данную эпоху идет развитие тотальности, скажем, первого момента - искусства, то мы должны сразу учесть, что два других момента в эту эпоху обязательно будут подчинены первому. Если идет развитие тотальности искусства, то религия и философия обязательно будут подчинены искусству, будут эстетизированы. Если идет развитие тотальности второго момента-религии, то обязательно уже искусство и философия будут подчинены религии. Если настает время развития тотальности философии, то и искусство,и религия будут подчинены философии.
Резюмируем: развитие до тотальности всего абсолютного духа зависит от тотального развития всех его моментов. Развитие тотальности следующего момента зависит от того, развита ли уже тотальность предыдущего. В момент развития тотальности одного из трех моментов другие два являются подчиненными и развиваются внутри определенности главного.
Понятие „тотальность" принадлежит спекулятивной философии и для современной рассудочной философии оно непонятно и непривычно. Соответственно и это выражение: „все моменты абсолютного духа должны развить свою тотальность", мало кому покажется простым. Но в действительности оно чрезвычайно просто. Оно означает, что абсолютный дух только тогда оказывается завершенным, когда и искусство, и религия, и философия разовьют все свои потенции, все свои возможности. При этом потенция религии может быть развита только тогда, когда уже развита вся возможность формы искусства. А потенции философии могут высвободиться только тогда, когда уже имеется налицо развитость и исчерпанность форм искусства и религии. Данное разъяснение также, вероятно, мало что говорит современному сознанию. Для последнего более привычно представление, что искусство, религия и философия развиваются как бы в некую дурную бесконечность. Ему непонятно - как это искусство должно развить все свои возможности, и тогда yes">    наступает развитие возможностей религии. Современное соз- yes">    нание думает, что искусство (как и другие сферы) есть как бы yes">   замкнутые в себе сосуды, развитие которых идет в них самих и не имеет конца. Существовало ведь искусство в древние времена, существует теперь и, - думает обыденное сознание, - и будет себе существовать вечно. О какой же исчерпанности возмож-
 
210                                   
 
ностей искусства можно говорить? Таково некритическое, поверхностное восприятие искусства, религии и философии является господствующим. Но вопреки этому современному сумбуру в области „гуманитарной" мысли нужно сказать, что развитие этих сфер не уходит в дурную бесконечность. Их развитие не является тремя параллельными линиями, не имеющими конца. философское рассмотрение человеческой культуры ясно показывает нам, что в истории человечества имеется период, в котором еще нет ни развитого искусства, ни развитой религии, ни развитой философии. Затем наступает период, в котором искусство достигает своей высшей точки И уступает эстафету религии. В дальнейшем искусство продолжает существовать, но свой расцвет празнует религия, а искусство и философия ей подчинены. Изжив свой апофеоз, развив свою тотальность, религия уступает место философии и последняя подчиняет себе и искусство, и религию. Именно в этот момент появляется в истории и само это понятие „абсолютный дух".
Обратимся теперь к самой истории, чтобы увидеть воочию это движение в ней моментов абсолютного духа.
Человеческая культура, история начинается на Востоке. Нетрудно заметить, что на Востоке искусство, религия и философия существуют как бы в некоем синкретическом единстве, где еще невозможно понять, где собственно здесь искусство, где религия, а где философия? Вроде бы есть здесь все, а различить эти три сферы не представляется никакой возможности. Так, например, индийские „Веды" называют в качестве образца и индийского искусства, и индийской религии, и индийской „философии". Данное обстоятельство объясняется тем, что восточная культура есть первоначальный зародыш духа, и поэтому в ней, строго говоря, есть все, но в состоянии зародыша. А поскольку все в ней дано только в эмбриональной форме, то этот симбиоз нарушает чистоту всех форм поотдельности, поэтому в нем нет чистой, ясной формы даже первого момента - искусства. Поэтому на Востоке мы не можем искать ни истинного искусства, ни истинной религии, ни истинной философии.
Следующим историческим этапом является античный период. В нем как будто бы имеется уже ясная различенность моментов абсолютного духа. Имеется здесь развитое искусство, широко известна античная философия и олимпийская религия. Казалось бы, уже здесь мы имеем налицо всю полноту момен-

211

тов абсолютного духа. Кажется, что еще чуть-чуть и Аристотель скажет нам что-нибудь о абсолютном духе... Однако эта полнота форм обманчива. В античную эпоху мы имеем дело с абсолютным духом, в котором до своей тотальности развит только его первый момент - искусство! Какие имеются основания утверждать, что в античности до тотальности развит только момент искусства, а другие два-религия и философия хотя и присутствуют, но существуют в качестве подчиненных моменту искусства?
В пользу нашего утверждения говорит уже факт того, что yes">   только античное искусство носит наименование классического.
yes">    В то время как ни античная религия, ни античная философия такого наименования не имеют. Это наименование отражает тот факт, что человеческая культура инстинктивно уже поняла, что в античности именно искусство является определяющим, развившим свою форму до тотальности. И хотя искусство продолжило свое существование и в послеантичную эпоху, дав мировой культуре серьезнейшую тематику, все же именно античное искусство, а не средневековое или Нового времени, продолжает носить имя классического образца.
Эта отразившаяся в самом историческом наименовании тотальная развитость искусства в античности состоит в том, что именно в этот период в истории человечества был реализован сам идеал искусства или само понятие искусства. Доантичное искусство стоит ниже идеала искусства, а послеантичное - выше.
Понятие искусства или идеала состоит в том, что красота есть духовное, сверхчувственное содержание, воплощенное в чус-твенной форме. При этом идеал реализован лишь тогда, когда эти два момента находятся в полном соответствии. Красоты в ее высшей точке мы не имеем ни в том случае, если чуственный материал доминирует над идеальностью содержания, ни тогда, когда, наоборот, идейное содержание жертвует для своих целей чуственной формой. В доантичном искусстве Востока мы имеем как раз первое: природность, чуственность формы является для Востока доминирующей. В послеантичном, христианском искусстве, наоборот, духовное доминирует над внешностью. Только в античном художественном идеале, которым является скульптурный образ, мы имеем максимальное соответствие идеи и ее формы.
Такого соответствия в дальнейшем мы уже иметь
 
212                                    
 
не будем. Все последующее искусство уже будет более чем прекрасным, оно станет чем-то большим нежели красота. Искусство будет развиваться, но уже за счет деградации самой эстетической формы. Дух будет развиваться, но это будет развитием внутреннего за счет внешнего, что означает, что абсолютный дух перемещается из области искусства в область религии.
Таким образом, в античности мы имеем дело с таким абсолютным духом, который развил до своей тотальности только свой первый, самый непосредственный момент - искусство, а другие два - религия и философия-хотя и присутствуют в этой эпохе, присутствуют в качестве подчиненных первому. Их необходимость, их собственная тотальность еще не развита, и поэтому они развиваются внутри самого искусства. Нефилософское, культурологическое сознание и до сих пор бьется над вопросом, где в античности кончается искусство и где начинается религия; где кончаются искусство и религия и где начинается философия. Но в том-то и состоит особенность античного духа, что и религия, и философия там не имеют самостоятельной определенности. Сама религия греков есть „религия прекрасного". Греки религиозно поклоняются красоте, их боги есть художественные произведения, за что они и получили наименование „язычников" в христианскую эпоху. То же самое мы наблюдаем и в области философии. Все философские творения греков также являются художественными произведениями. Это либо поэмы, либо художественные „диалоги". Достаточно взять Платона, чтобы убедиться в том, что философская мысль здесь представлена в образной форме мифа, беседы. Необходимость закутана здесь в случайную форму красоты.
Таким образом, верхом наивности будет с нашей стороны требовать от античной философии, чтобы она дала нам определение абсолютного духа. Конечно же, абсолютный дух античности не может его дать, так как на этом этапе он развил до своей тотальности только свой первый момент"- искусство. Но необходимо отметить, что именно поскольку в Греции уже имеется тотальная развитость хотя бы и первого момента, которой мировая культура не имела до этого, то сразу же тут появляется и светлый религиозный образ, и ясная определенность философской мысли. Именно вследствие того, что уже имеется тотальная развитость одного из моментов абсолютного духа, имен-
 
213
 
но с античности начинается культура в строгом смысле этого слова, отсюда
ведет свое начало и философская наука, и естественная.
Итак, в античности абсолютный дух является „абсолютным" только в своем первом моменте - искусстве. Именно предельная развитость формы красоты становится условием того, что наступает время развития тотальности второго момента - религиозного. Исчерпав форму красоты, абсолютный дух движется далее. Веками бог работал над тем, чтобы дать себе прекрасную форму. Но, насладившись созерцанием себя в облике греческих богов, он вскоре оставляет ее, как несоответствуюшую богатству своего внутреннего содержания. Его внутренний характер не может быть полностью явлен во внешнем созерцании, и он переходит к более соответствующей форме внутреннего представления. Наступает эпоха собственно религии, тогда как до этого все религии находились в подчинении у формы искусства. Теперь уже, наоборот, форма искусства будет иметь подчиненный характер.
Второй, религиозный момент абсолютного духа развивает свою тотальность в христианской религии. В качестве исторической почвы развития религиозной формы часто указывают Древний Восток. Там, якобы, религия переживает свой расцвет, восточные общества называют теократическими. Совершенно очевидно, однако, что мы не можем найти на Востоке развитой религиозной формы, так как невозможно искать развитый второй момент там, где еще не получил своей тотальной развитости первый момент - искусство. Теократизм Востока поэтому есть эстетический теократизм, внешний теократизм. Истинный теократизм мы должны искать только после того, как уже исчерпана форма красоты, и таковым является только теократизм христианской религии. От истинного теократизма мы вправе ожидать, что он, будучи „вторым моментом", разовьется как органическое продолжение „первого момента". Именно это мы видим в христианской религии, которая, возникая на развалинах античного мира, вбирает в себя, с одной стороны, и восточный образ единого бога, и форму античного искусства, подчиняя его уже своим религиозным целям, а, с другой, - и форму предшествующей философии. Платон и Аристотель - вершина античной философии - становятся теоретической основой построения христианского вероучения.
 
214                                    
 
Христианскую религию часто рассматривают как одну из многих других исторических религий. Такое отношение лишает христианскую религию ее необходимого разумного характера. Она становится одной из случайных религий в ряду других, также случайных религиозных форм. То есть и к религии здесь относятся способом того эмпрического восприятия, который мы наблюдали в восприятии форм искусства. Эмпирическое сознание не было способно понять разумно-необходимый характер античного искусства, рассматривая его как случайное звено в ряду других исторических форм искусства. То же самое происходит и с формой религии. Культурологический рассудок неспособен рассмотреть этот необходимый переход от формы искусства к форме религии, и поэтому он просто описывает как равно-положенные с одной стороны формы искусства, а с другой формы религии. Только философскому мышлению, для которого выяснена определенность абсолютного духа, становится ясной и необходимая, разумная форма христианства.
философский разум определяет христианскую религию как самую развитую религию или как религию, которая развивает до тотальности религиозную форму вообще. Точно также как античное искусство исчерпывает собой понятие искусства, точно также христианская религия исчерпывает собой понятие религии. Это означает, что после христианской религии мышление перестает быть только религиозным или даже вообще перестает быть религиозным. Христианство является последней мировой религией. Это есть религия в своем высшем проявлении, религия „раг ехеlen   Философский процесс развит до своей тотальности потому,
что он закончил свою историю, философия, мысль есть необхо-
димость. А ее история есть необходимость, представленная в
случайной форме. Сама необходимость, сам логос, сами всеоб-
щие определения разума в философии в ее историческом виде
даны в логически несвязанной форме, в несистематичном виде.
Во всей истории философии определяется всеобщий разум, но
эти определения даны в исторической, т.е., случайной форме. В
системе абсолютного идеализма эти исторические определения
лишаются этой случайной исторической формы. Всеобщий ра-
зум уже раскрывает их как свое собственной движение в них. В
этой системе уже нет истории философии, а есть только логи-
ческий процесс всеобщего мышления в нем самом, и все исто-
рические формы философии
В начале этой главы мы указали, что определение „абсо-
лютный дух" есть последнее определение философского предмета,
которым всеобщий разум определяет сам себя. Теперь мы
должны коротко остановиться на предшествующей абсолютно-
му духу определенности разума, для того, чтобы нам стала яс-
ной уже определенность абсолютного духа как целого во всей
системе разума.
Эта целостная определенность всеобщего разума раскрыва-
ет себя в трех сферах, каждая из которых есть сфера самого разу-
ма, но в различной степени своей определенности. Этими сфе-
рами являются:
Логика - Природа - Дух
 
Это самая общая и самая абстрактная определенность все-
общего разума. Но она является абсолютно необходимой. Каж-
дый из этих моментов развит в себе самом и их внутренняя
развитость необходимо определяет их по отношению друг к другу.
Благодаря этому, эти три момента исчерпывают собой всю оп-
ределенность всеобщего разума.
Христианский абсолют также не содержит в себе ничего
другого. Бог христианской религии также есть это определенное
философией содержание: всеобщая диалектическая логика, при-
рода и вся сфера человека или духа, так как со своей разумной
стороны, со своей необходимой стороны, человек должен быть
определен как дух.
Наш „приятель" абсолютный дух, т.о., относится к третьей
сфере разума - к сфере Духа.
yes">    Сфера Духа также в себе разумно расчленена в три момента:
Субъективный дух - Объективный дух - Абсолютный дух
yes">   Все эти три момента, конечно, также между собой и в себе
(как мы это видели в абсолютном духе) органично развиты и
определены. Но входить в рассмотрение определенности всей
сферы духа мы здесь не в состоянии. Поэтому мы коснемся лишь
сферы объективного духа, так как именно он предшествует аб-
солютному духу. Он есть его непосредственная предпосылка, ус-
 
221
 
ловие, и мы рассмотрим объективный дух именно со стороны
его связи с абсолютным.
Эта связь состоит в том, что сфера объективного духа, за-
канчивающаяся определенностью разума в государстве, не ос-
тается в определении только одного государства. Понятие госу-
дарства действительно только одно. Но поскольку государство
включает в себя непосредственный элемент духа - народ, ко-
торый определен и природно - географически, климатически,
этнически, - то единое понятие государства определяет себя да-
лее как несколько государств, отношения между которыми сос-
тавляют определенность всемирной истории. Сфера объектив-
ного духа, т.о., в качестве своего высшего пункта имеет опреде-
ление всемирной истории. *
Таким образом, связь между объективным и абсолютным
духом состоит именно в том, что объективный дух есть пред-
посылка для абсолютного духа именно в моменте своего самого
высшего определения - всемирной истории. Сама всемирная
история есть высший пункт, истина всего объективного духа.
Последний определен в себе как абстрактное право, мораль,
семья, гражданское общество, государство и, следовательно, все
это своей истиной имеет всемирную историю. Семья, промыш-
ленная жизнь, государственное законотворчество и т.д. - все это
оказывается только моментами, которые исчезают во всемир-
ной истории. Последняя есть их истина. Но сама всемирная ис-
тория оказывается истиной и высшим пунктом только объек-
тивного духа, и в этом качестве она тоже исчезает и исчезает
уже в абсолютном духе. Как семейство и т.д. имеет целью все-
мирную историю, так и сама всемирная история имеет своей
целью абсолютный дух. Именно последний, в его тройственной
определенности, оказывается истиной мировой истории; пос-
ледняя есть только почва созревания моментов абсолютного
духа, именно эти три момента есть та цель, для которой вообще
история существует. Следовательно, все исторические события:
различные бедствия, возникновение и исчезновение государств,
эпидемии, переселения народов, кровавые войны и концлагеря, -
все это существует только лишь для одного - для того, чтобы
 
* Гегель, Г.В.Ф. философия духа // Гегель, Г.В.ф. Энциклопедия, фило-
софских наук. Т.З. - М., 1977, стр. 365. См. также: Гегель, Г.В.Ф. философия
права. - М„1990, стр. 370-377.
 
222                                   
 
выступили три момента абсолютного духа: искусство, религия,
философия!
Значит, вывод следующий: объективный дух в определении
всемирной истории со своей духовной стороны есть ничто иное,
как процесс становления моментов абсолютного духа!
Это обстоятельство, вообще-то, не очень нас удивляет, так
как каждому известно, что искусство, религия и философия раз-
виваются именно в истории, а не где-нибудь еще. Однако в этом
популярном представлении отсутствует тот решающий момент,
который мы уже знаем - сами искусство, религия и философия
для нас уже не существуют в их непосредственности, а выяс-
нены для нас в их разумно-необходимом единстве, в их необхо-
димой иерархии, - все они суть различные моменты единого
абсолютного духа. Но во всех трех своих моментах единый абсо-
лютный дух определен по-разному: в искусстве разум определя-
ет себя непосредственно для внешнего созерцания; в религии
возвышается до умозрительного представления о себе и в фило-
софии уже разворачивает себя бесконечно-логически. Значит, са-
ми моменты абсолютного духа-это моменты разума, который
уже не воспринимает их непосредственно, чувственно, а во всех
этих трех моментах знает себя. И в искусстве, и в религии, и в
философии разум имеет дело лишь с самим собой.
Теперь нам остается сделать уже совсем детское рассужде-
ние. Раз разум знает себя как абсолютного духа в своих трех ло-
гично определенных моментах (как искусство, религию и фило-
софию) и раз непосредственной предпосылкой для него являет-
ся объективный дух как всемирная история, то, следовательно,
сама всемирная история должна быть рассмотрена как разумная.
И разум всемирной историии есть именно разум в определении
абсолютного духа. Другими словами, вся всемирная история мо-
жет и должна быть сведена к моментам абсолютного духа как к
моментам самого разума. И совсем популярно: сама всемирная
история во всем ее объеме, со своей разумной стороны должна
быть расчленена на эпоху искусства, эпоху религии и эпоху
философии. Образно выражаясь, можно сказать, что задача ра-
зумного рассмотрения истории состоит в том, чтобы показать,
как всемирная история сама стягивает себя к моментам абсо-
лютного духа. Объективный дух в своем высшем определении
должен просвечивать моментами абсолютного духа, как своей
истиной!

vispir^press 2003

PETROPOLIS