|
5. XII. 1986
В прошлый раз мы рассмотрели развертывание
противоречия отправляясь от того,
что пространство в себе, как
абстрактное вне себя бытие природы есть одновременно отрицание.
Но момент снятия пространством себя оказывается для представления трудным,
поэтому рассмотрим и другой способ развертывания противоречия
пространства, который происходит с такой же необходимостью.
Для представления точка есть отрицательность вне пространства находящаяся. Но точка есть противоположность пространства,
она есть само пространство в его собственной природе вне себя
бытия, т. к. это вне себя бытие лишено определенности и именно
вследствие этого пространство и есть
точка. Соответственно этому, мы еще должны поправить представление,
что первой отрицательностью пространство является не точка,
а линия. А плоскость - отрицание отрицания,
то есть отрицательное отношение к себе. На языке Гегеля это означает,
что через плоскость мы впервые получаем понятие
пространства. Точка, или
абстрактная неопределенность вне себя
бытия пространства есть один момент абстрактной всеобщности в его собственной непосредственности. Линия - первое сущее отрицание
пространства. Но пространство не сводится
ни к точке, не к линии - это
одностороннии моменты пространства.
Пространство начинает выступать как нечто
определенное в себе, насколько оно может допускать себя по своей природе,
как плоскость. Поверхность вновь возвращается к точке. Мы получаем точечную пространственность,
замкнутое пространство, как говорит Гегель,
единичное пространство. Это и есть тотальность пространство в его собственной определенности,
дальше ему развиваться некуда - оно исчерпало всю свою
определенность - понятие
пространства налицо как конкретное единство противоположностей. Что
бы убедиться, что именно это имеет здесь место,
я воспользуюсь вторым вариантом развертывания определенности
пространства.
Можно начинать не с пространства как точки,
которая выступает здесь как первое и утвердительное,
а начинать с пространства. Это правда и превратилось в догму для представления. Ошибки Ньютона
и Ляйбница - Кант выпадает из этого. В таком случае что же будет первой отрицательностью
пространства как положительного, утвердительного
- поверхность. Второе - то есть отрицание отрицания или
отрицательное отношение к себе - точка. Через
точку возвращаемся к той же тотальности
пространства - единичную всеобщность или всеобщую единичность.
При том такую всеобщность, где различие содержится уже в этой всеобщности. В первом моменте нет различия,
во втором - только различие, в третьем различие
оказывается внутренним самого
первого момента. Значит действительно имеем здесь понятие
пространства - налицо единство
противоположностей, насколько это присуще абстрактной определенности
пространства. Выясняется важный момент
пространства в своем процессе оно не просто переход от одной различенности к другой, потому что отрицательность
пространства, если следовать первому моменту
развертывания его необходимости, выступает прежде всего как
точка, и дальнейшего определения точки. Значит
все что мы имеем в точке, линии и поверхности,
это есть развертывание отрицательности
пространства. Ясно, что если пространство есть определение внешности,
то и определенность эта
отрицательность внешняя.
Но есть здесь пункт сложнее
- отрицательность, выступающая в моментах развертывания
пространства, она одновременно
оказывается таковой, что есть не только внешняя определенность для себя
бытия, но и определенность для себя.
Вдумайтесь: ведь отрицательность не удерживается в моментах
точки, линии, поверхности. То есть отрицательность не совпадает целиком с внешней определенностью
пространства и выходит за пределы
всех его моментов. Не точка, линия или поверхность есть то,
что втягивает в процесс, наоборот - они оказываются содержанием,
если угодно материей пространства. А вот отрицательность, форма этой материи,
содержания, есть единственное, что движет всю определенность и развертывание
пространства. Больше того, оказывается,
что отрицательная форма
пространства есть
не только пребывающая в моментах
пространства, но и выходящая за его
пределы. Отрицательность не только дает бытие пространству,
но и губит его втягивая в процесс. А пространство как процесс и есть время
- снятое бытие пространства. Возвращение поверхности в первоначальную точечность
пространства вовсе не означает возвращение к той же точки, эта точка уже различенная в себе,
то есть точка как пространственное противоречие. Более определенно,
время и есть отрицательность
пространства положенная для себя, то есть вышедшая за наличное бытия
пространства и выступившая в отношение с собой. Истиной
пространства оказываются не моменты
пространства которые его реальность, а отрицательность этих моментов и самого
пространства. То что в пространстве есть отрицательного - есть истина
пространства. Отрицательность эта поистине неблагодарна
- осуществила свою некоторую определенность через наличное бытие
пространства и покинула его. Она пользуется своей определенностью в той мере, в какой эта определенность позволяет осуществить бытие отрицательности. Отрицательность
присуща пространству, но выходит за его пределы определенности и тем губит, снимает пространство
- время это пространственное бытие по своему генезису, предпосылке, материалу, который
предшествует определенности
времени. Но время есть снятие
пространства, а значит всякая определенность
пространства и неопределенность свелась к непосредственности. То есть время есть прежде всего непосредственное снятие
пространства. В первом моменте время есть отрицание отрицания
пространства, это хотя и дает утвердительное, но такое где
различенность хоть и присутствует, но не выступает непосредственно как самостоятельный момент.
По этому время и выступает прежде всего как непосредственное бытие снятия
пространства. Значит кажущееся неподвижное вне себя бытие
пространства выступает теперь как становление вне себя
бытия, становление внешности природы
- время является более развитой определенностью чем пространство. В
пространстве эта отрицательность выступает таким образом, что моменты его кажутся самостоятельно существующими, даже в своей границе оно
оказывается устойчивым существованием. Во
времени наоборот, поэтому время и есть непосредственное становление внешнего или становление вне себя бытия. Каждый момент выступает здесь как различие, но тут же исчезает и далее вновь выступает как различие. Значит эти моменты утвердительного и отрицательного, различия и единства, выступают как
преходящие и притом в форме внешнего. В этом и состоит отрицательная
мощь времени, становление и есть эта мощь, оно не дает ничему устоять
- ни положительному, ни отрицательному.
В связи с этим присмотримся, что происходит с вещами во
времени. Рассудок подсовывает самостоятельную реальность время и вещей, как он делал то же в отношении
пространства. Но если они самостоятельные реальности, то они равнодушны друг к другу, но рассудок тем не менее заявляет что время губит вещи. Но вещи преходящи не потому,
что они находятся во времени, а потому что они сами временные.
Не время, как внешняя отрицательность для вещей губит их,
а собственная отрицательность вещей губит их.
Здесь имеем момент тождества и момент различия.
Пространство и время являются чувственными определенностями,
это выражение означает, что оба - конкретное
тождество. Что пространство и время столь же причастны к
вещам, сколь и не причастны. Вещи возникают и исчезают потому
что они временны, преходящи. Нет такого времени которое было бы вне,
порождало и гнало к уничтожению.
Время возникающей и исчезающей вещи есть время самой вещи. Поэтому
время тождественное с конечными
вещами оказывается такой властью над вещами. Мы уже можем сказать,
что время есть преходящее и последующее,
своя собственная отрицательность и внешность. Именно собственная отрицательность вещей
является отрицательностью времени в моменте тождества вещей и
времени. Вот почему вещи как
временные гибнут. Ну а само время как и
пространство - в чем его необходимость? Отказываясь от познания необходимости времени мы отказались бы вт философского познания природы.
Время властно над конечными вещами,
реальностью, именно потому, что реальность - противоречие
для себя бытие и для иного бытия. Противоположность конечной реальность - единство
бытия и мышления, природы и духа. Выясним,
каково отношение времени к нему.
Первое что следует сказать, это что время не властно над единством мышления и
бытия - нельзя сказать, что единство мышления и бытие существует в пространстве и
времени - оно абсолютная отрицательность всякой реальности и следовательно отрицательность вне себя
бытия природы. Время властно над тем,
что имеет относительную отрицательность в себе,
то есть в чем отрицательность присутствует,
но и выходит за пределы. Отрицательность в пространстве и была как время в себе,
но поскольку пространство не могло дать полноту развития этой отрицательности,
поэтому оно уступило место времени и превратилось в его момент. То же происходит с наличным
бытием времени. Сколь присуще ему,
так и выходит за его пределы, поэтому наличное бытие подчиняется
времени через внутреннюю отрицательность этого
бытия. Но диалектика мышления и
бытия не протекает во времени и
пространстве т.к. они являются абстрактной внешностью природы,
как и абстрактной внешностью конечного духа. Значит
отрицательность времени и
пространства есть результат абсолютной отрицательности единства мышления и бытия. Не пространство и время порождают единство мышления и
бытия, а наоборот. И это мы выяснили ранее,
что конкретно всеобщее определенное в себе,
является своим отрицанием и полагает себя как вне себя
бытие. Конкретно всеобщее единство мышления и бытие само переводит себя во вне себя бытие и порождает пространство и время для своего вне себя бытия.
Пространство и время являются
порождением единства мира, собственной производной от абсолютной отрицательности. Абсолютная отрицательность всякой определенности природы и духа,
их единства, выступает благодаря этому
отрицательностью себя самого и полагает себя во внешний
мир и вместе с ним полагает пространство и время.
Теперь ясно, почему бытие Парменида не существовало в
пространстве и времени, хотя все формации природы и духа существуют в
пространстве и времени Так же у неоплатоников Плотина и
Прокла первоначальное единое, как они определяют логос,
не существует в пространстве и
времени. Так же абсолютная субстанция Декарта,
Бог Спинозы и монада монад
Ляйбница. Так же не существует в
пространстве и времени единство мира в его материальности,
ибо по Энгельсу и Марксу пространство и время являются формами всякого
бытия, всякого в смысле эмпирической всеобщности,
где берется совокупность, все наличное
бытие, но не единство Вселенной. А отсюда и определение материи иное, нежели у мелко изучивших основоположников современных марксистов. Это не оформленное конечное материальное существование
- такова она для представления. Можно для этого вывода быть слепым
и мышления для этого вообще не надо -
и слепые как зрением так и духом чаще всего натыкаются на это определение.
Есть один момент, который превосходит пространство, это связано с
его измерением. Прежде всего мы установили,
что время является отрицательностью
пространства, но таким, где бытие и ничто взаимопереходят
и образуют процесс непосредственной определенности. Время обнаруживает еще определенность
в его 3-х моментах. В пространство мы имели двоякую определенность 3-х моментов:
с одной стороны 3 измерения, как простейшее,
с другой - линия, поверхность и само пространство как определенное в себе.
Во времени повторяется почти то же, но в определениях времени. Прежде всего выступают три момента времени:
настоящее, прошедшее и будущее. Это определенность более развитая
чем моменты пространства. Здесь моменты не просто разные,
но и обнаруживающие определенное значение. С настоящим фиксируется бытие времени,
тогда прошедшее оказывается снятое наличное бытие настоящего,
а будущее - положенное небытие настоящего. Значит прошедшее имеет исходным пунктом
бытие, которое становится или стало небытием,
а настоящее по отношению к прошедшему
- это снятое небытие прошедшего. Будущее есть небытие
настоящего ставшее бытием. То есть, в трех моментах время имеем определенность с различием в себе. Настоящее
- снятие прошедшего и чреватость будущего,
прошедшее и будущее так же содержат эту двойственность
налицо, за счет которой и существует время. Это противоречие,
присущее каждому моменту времени и есть то,
что заставляет определенность каждого момента
времени выходить за свои пределы, и выход за эти пределы и есть длительность.
Длительность есть некоторое непосредственное,
неопределенное, относительное снятие
времени т. к. оно является лишь рефлексией по отношению к моментам
времени, но не в себя.
Длительность есть форма, позволяющая длиться противоположностям
- великому и ничтожному, действительному и недействительному. Длятся неорганическая природа,
планеты, пирамиды, непосредственность человеческого рода.
С другой стороны длится само время в его моментах, само всеобщее единство мышления и
бытия, абсолютная идея Гегеля.
Длятся потому, что единство мышления и
бытия не сводится к одному какому-нибудь абстрактному моменту
- это высшая определенность себя, а раз она полагает себя как внешнюю себе самой,
она позволяет своему наличному
бытию предаться времени и в снятии своей
собственной определенности находится одновременно и в длительности.
Гегель говорит, что посредственность не только
существует, но и обладает какими-то мыслями,
и старается убедить мир и этим обретает длительность,
при этом не скромненькую,
а уничтожающую все живое и духовное и низводит все до уровня своей посредственности,
но Гегель не отвечает, почему она длится. А посредственность длится потому,
что она есть посредственность в себе. Внешнее наличное бытие посредственности не страдает своей развитой противоречивостью,
противоречием к своему понятию. Всеобщая природа в этом существовании не развита,
в лучшем случае здесь момент.
Внутреннее здесь всего лишь зародыш и вся определенность падает на внешность. Посредственность и есть прежде всего превратное вне себя
бытие здесь только зародыш противоречия. Чем посредственней
- тем длительнее существование. Например неорганическая природа длительнее органической,
т. к. природа есть вне себя бытие и
всеобщее здесь в зародыше, как неразвитое,
внутреннее, а правит внешнее - случай произвол,
связь, зависимость, низкопоклонство и т. д.
В развитой реальность
развита не внешняя, а внутренняя определенность,
и чем более развитая формация, тем более развито противоречие отношений внутреннего и внешнего,
ее внешнего наличного бытие и ее
всеобщего. Истинное длится потому то
является истинным бытием, высшей формой всего существующего,
а неистинное - потому что оно противоречие в себе. Как сказал Наполеон,
великое и смешное совпадают или между ними один шаг. Только в абсолютно отрицательном единстве мышления и бытие
мы находим исток всякой отрицательности. И не просто какая-то отрицательность гонит пространство, а это и есть наличное бытие абсолютной
отрицательности.
Мы получили, что во время каждый момент обладает определенностью, а это значит,
что каждый момент идет по пути отрицания себя.
Удвоенность,
рефлексия, это путь отрицательного единства двойственности каждого момента. А раз каждый момент идет к самоотрицанию, значит все три момента идут к отрицанию себя
и значит время идет к снятию себя. Этот процесс самоснятия временен есть
рефлексия в себя, отрицательность
времени как рефлексия в себя. То есть как пространство перевело себя во время,
так и время переводит себя в пространство.
Пространство в себе было процессом,
а процесс времени будучи снятым, выступавший в исходной предпосылке как прошлое,
будущее и настоящее, как полнота,
тотальность, снятая выступает как пространство. То есть пространство и время как
абстрактные определенности взаимопревращаются.
То есть они в себе есть своя
противоположность: пространство в себе - время,
время в себе - пространство. Процесс, развертывающийся в переходе обнаруживает, что это не только в
себе, но и положенная противоположность,
а значит выявившееся непосредственное единство. И значит точка получает свою определенность исключительно во
времени и наоборот, время получает свою определенность в
пространстве. Это непосредственное единство
времени и пространства есть место. Место покоящееся,
отлично от других мест, но место и совершенно равнодущно к себе т. к. одно место не отличается от другого,
значит это место сколь есть, столь и
нет. Место оказываете своей внешностью,
а это значит, что место в себе - противоречие
пространства и времени. Вследствие равнодушности к своему иному место снимает себя
- вот к чему приводит равнодушие и бездушие!
Желая утвердить себя, оно оказывается переходящим в свою противоположность
- это можно кругом созерцать в изобилии.
Итак, место есть противоречие,
во первых это положенное тождество
пространства и времени и в то же
время положенное противоречие. Единое отношение оказывается тождественным в себе и противоположным, а это означает движение.
Начав с внешней природы движения имеем нечто в данное время в данном месте,
а если оно находится в данное время в данном месте, то оно не находится в другом
времени и месте и т. д. И посему оно столь же находится в данном
времени и месте, сколь и нет. То есть, движение есть положенный процесс противоречия
пространства и времени, где пространство снимает себя как и время полагающее себя своей противоположностью, но лишь для того,
что бы вновь снять себя. То есть движение есть развертывание противоречия
пространства и времени и снятие его,
то есть оно противоречие в его реализации.
Только в движении мы имеем дело с истинным
пространством и временем в тех пределах,
до которых мы дошли. Движение есть снятие дурной бесконечности взаимоперехода пространства и
времени. До сих пор мы видели развертывание определенности
пространства и времени, и их отношениях друг к другу.
В пространстве мы становления не видели,
там в лучшем случае становление в себе
- время же есть становление вне себя бытия. А движение становится отрицанием отрицания становления. Становление
времени сняло становление в себе пространства
- становление движения подвергло отрицанию становление
времени. Получаем отрицание отрицания становления,
значит и само становление подвергается отрицанию,
отрицая себя. Но моментами становления выступали пространство и время,
места и движения. Снятая форма становления и приведшее себя в непосредственное
единство, в результате становление и есть материя.
Присмотревшись к материи,
не найдете ни пространства, ни
времени, ни становления. Внешне выступают определения
- непроницаемая, сложная и т.п. Мы подошли к самому мистическому с т. зр. воинствующего материализма.
- Материя оказалась результатом развития отрицательности
пространства и последующих форм. Ужасно!
Пространство и есть абстрактная всеобщность вне себя
бытия, а материя - самоотрицание этой абстрактной всеобщности вне себя
бытия. Значит абстрактное сотворяет из себя конкретное.
Здесь необходимо рассмотреть два пункта. Рассматривая внешнюю определенность материи
можно обнаружить, что они имеют сходство с определениями,
которые мы имели уже в рассмотрении. Сложность и простота, к примеру, один из моментов
пространства - определенности, прерывность и непрерывность,
что кстати не исчерпывает всей природы
пространства Непроницаемость фиксирует моменты для себя
бытия, но не могущей быть без бытия для
другого. Налицо опять два момента пространства - прерывность и непрерывность и моменты полученные во
времени. То есть определения материи мы имели в процессе развертывания
пространства и времени.
Второе, это мнение
современной философии, что движение от
абстрактного к конкретному сводит к односторонним моментам процесса развития и делают его не философским. К примеру от примитивного к сложному, от уродов к нормальным. Мы
уже рассматривали односторонность эволюции
и эманации, движение от абстрактного
к конкретному - это не движение от чувственной абстракции
к чувственной определенности, а
движение от абстрактного единства
бытия и мышления, как внутреннего понятия всего сущего,
к его определенности. Отнюдь не пространство и время сотворили материю,
а абсолютная отрицательность единства мышления и
бытия, вследствие собственного противоречия и процесса определили себя через пространство и время и т. д., к материи. Материя есть результат самоотрицания, самополагания,
самоопределения.
Самоопределенность всеобщего не существует до
времени и до материи, т.к. оно не является пространственно-временным. Мистика наступает тогда,
когда относим единство бытия и мышления в определения
пространства и времени. И тогда временное и
пространственное должно породить временное и пространственное,
и с другой стороны прыгая от чувственно
воспринимаемого в сущность этого. Потому и паралогизм,
что нет перехода от всеобщего к
единичному и наоборот - независимо.
Какой момент делается исходным, он выставляется абстракцией,
поэтому и остается прыгать. Но если мы хотим мыслить,
а не прыгать, то первым содержанием материи должны взять
всеобщность и непосредственность, то есть то же,
с чего начали мы.
Материя и есть истина всех определений
пространства и времени, места и движения
- она самая развитая определенность,
отрицательность своих моментов. Отсюда и вывод:
нет пространства без движения, и наоборот,
нет времени без движения и наоборот,
нет движения без материи и наоборот и тд. То есть
все моменты нашего процесса,
оказываются, имеют своим отрицательным результатом материю.
Именно потому что моменты отрицательности
пространства и времени, места и движения,
не только развивали свою определенность,
но и подвергали себя отрицанию, но потому их собственная определенность,
отрицательность и выступает в качестве положительного определения материи.
Все что мы рассмотрели до сих пор,
оказывается присущим материи, и она результат, во что разрешается как определенность, так и отрицательность предыдущих моментов. И никакого другого способа рассмотрения материи быть не может. Материя есть
неизмеримо конкретная в себе самой определенность, по сравнению с пространством,
временем, движением и местом. А
начинать надо с самых абстрактных
определенностей материи. Можно делать это сознательно, а можно и бессознательно. Насколько я в курсе дела,
определить материю как процесс, за последний 30
лет у нас нет, а совершается бессознательное отношение к этому важнейшему моменту.
Petropolis
vispirpress
2003
|
