ЕВГЕНИЙ СЕМЕНОВИЧ ЛИНЬКОВ

ДИАЛЕКТИКА СОЗНАНИЯ В ФИЛОСОФИИ ГЕГЕЛЯ

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
    

ДИАЛЕКТИКА  РАЗУМА
    

 
    

21.IV. Мы остановились на рассмотрении понятия организма и установили, что организм по своему представляет собой противоположность неорганического в природе. Ибо главным для неорганической природы выступает момент бытия для иного, а главное для организма состоит в том что бы придти в себя. Отчего это различие - это ли результат познания присущего непосредственному разуму или это присуще самому предмету?      Мы убедились что разум вследствии непосредственности порождает фикции о предмете и себе, и этого не избежать в развитии разума для него самого. Но мы должны отдавать себе отчет как обстоит дело и с самим разумом и его понятием. Потому характор определенности бытия и есть здесь основное различие органической и неорганической природы, независимо как это принимает сам непосредственный разум. Здесь следует разъяснить то, что Гегель не делает сам нигде. Организм на первый взгляд такое же единичное бытие как и всякое другое - он не бесконечен, ограничен, и не ясно почему одни единичные имеют лишь бытие для иного, а организм оказывается противоположным этому бытию. И это трудность на котороую набредает наблюдающий разум.      Из естествознания известно множество открытий, которые позднее становились заблуждениями. И дело в том, что здесь требуется установить закон отношения органической и неорганической природы. Вроде все просто - выявить определенность органического и неорганического и потом их сравнить. Но определенность их разная и неясно как и что сравнивать. К примеру то что главное в неорганическом оказыватся неглавным в органическом и наоборот. То есть задача в том, что бы выявить связь между тем что не имеет момента общности. И когда Кант, повторяя Декарта, говорит, что дайте мне материю как телесное образование и механический закон, и я покажу как возникает мир. Но это мир неорганической природы и законы эти бесполезны для того что бы объяснить хоть одну травинку.      Но отношение между неорганическим и органическим есть и оно должно быть познано как существенное. Законы органического явно не те, что установил опыт в неорганической природе, а значит непосредственный разум приходит к выяснению отношения этих законов. Но непосредственный разум, вследствии своего непосредственного бытия и отношения с предметностью, саму эту предметность воспринимает как непосредственную и держится внешних моментов отношения. А потому вместо закона отношения органического и неорганического получаем мешанину. К примеру, влияние среды у Дарвина или у Маркса во взгляде на историю общества, где все сводится к большему или меньшему влиянию. ТО есть закон сводится к чисто количественному отношению, и не затрагивает природы соотносимого. Дальше этого непосредственный разум не идет.      Мы установили, что организм это самосохранение, где начало оказывается результатом и наоборот. И это не извне кто то совершает, а организм делает сам. Организм себя из своего в себе бытия, делает для себя бытием, соединяя этим начало и результат. Но для непосредственного разума деятельность этого единичного организма воспринимается как единичная. Но единичная деятельность, это деятельность вне всеобщего, деятельность покинутая всеобщностью, или как сказал бы Гегель - лишенная понятия. А это и есть случайная деятельность, где отношение причины и действия внешнее. В организме же имеем всеобщность которая возвращает себя к началу как единичному и образует единое. То есть имеем конкретное в себе всеобщее, но это и есть самоцель.      Но это внутренее единство деятельности организма ускользает от непосредственного разума. Не находя закона этого отношения разум идет дальше, раскалывая организм на внутреннее и внешнее бытие. И тогда закон глсит, что внутреннее бытие организма проявляется во внешнем, а внешнее это проявления внутреннего. То есть разум держится по старому за то, что стороны закона должны иметь определенность бытия, а сам закон и есть отношение этих определений бытия. И если речь идет о материальном, то и сам закон должет быть материальным. И это можно услышать по сей день: каков закон материального производства? - материальный, а закон отношения неорганических явлений? - неорганический...      То есть непосредственный разум желая иметь дело с законом, застревает на том, что подчинено закону, в чем он действует. Желая иметь дело с внутренним - он застревает на внешнем.      Закон в бытии проявляется, но отсюда не следует, что сам закон есть бытие и определенность закона есть определенность бытия. Но каково это внутреннее бытие - непосредственное или наоборот? Внешнее бытие является внешним способом этого непосредственного внутреннего, то есть должно быть внешним способом непосредственности бытия внутреннего. Но как непосредственное способно обрести внешнее наличное бытие. В представлении это это выглядит так, что внутренний зародыш сразу должен обладать внешними ногами, пальцами и произносить речь...      То что здесь непосредственный разум объявляет внутренним бытием, можно лишь условно считать моментом понятия. Индивидуальность организма потому выстаивает против стихии, что в неорганической природе главным моментом выступает непосредственность, а у органической - опосредование в себе, рефлексия в себе. Этого достаточно, что бы сохранить себя против всепоглощающей мощи неорганической природы. А непосредственный разум это внутреннее бытие организма называет непосредственно всеобщей природой. Но такое непосредственно всеобщее внутреннее и внешнее как непосредственное есть одно и то же.      Во вторых, если внутреннее организма есть тождество с собой, то как внешнее бытие организма есть проявление внутреннего. Но лишенное различенности в себе не может проявляться, да еще так, что само проявление отлично от него самого.      Но и во внешнем мы имеем дело с такой реальностью, которая не является проявлением внутреннего, ибо что бы внутреннее проявилось оно должно быть рефлективном в себе. А значит действительность непосредственного разума есть реальность лишенная конкретности всеобщности понятия, но это и есть чувственная реальность. А значит непосредственный разум в организме здесь имеет дело с внутренним, как абстрактным тождеством с собой, а внешнее здесь это эмпирическая определенность.      На деле же единый организм является основанием внутреннего и внешнего и никаких двух видов бытия как сущих в организме нет, соответственно, ложно искать закон как соотношение внутреннего и внешнего. Впрочем в понимании непосредственного разума это есть в зародыше, так как для него внешнее бытие есть проявление внутреннего бытия, а значит это единое бытие сохраняющее себя.      Далее разум, в отличии от рассудка, который на этом останавливается, старается определить главное, без чего нет организма, его субстанцию - определенность бытия самого организма. При этом непосредственный разум наблюдает атрибуты организма - чувственность, раздражимость и воспроизведение.      Что бы организм был чувствующий, надо его не только в себе, не только различенная его определенность, но и возврат его различенности в единое. Только благодаря снятию рефлексии организма в себя, он выступает как чувствующий. То есть чувственность есть непосредственность понятия органического. Это такое еще отношение моментов единичного, особенного и всеобщего где кроме самих моментов никакой реальности нет.      Раздражимость же есть перевод внутреннего для себя бытия понятия организма в его внешнее бытие для иного. Этот перевод есть одновременно сохранение и утверждение бытия организма для себя. Раздражимость есть отношение реальности организма: внутреннее понятие организма, как чувственность, здесь соединяется с внешней реальностью организма, как бытия для иного. И это есть соединение непосредственности понятия с его собственной и вне его сущей реальностью. А соединение того и другого и есть вопроизведение. Воспроизведение организма и есть единство понятия организма и его реальности.      Итак имеем три момента в которых организм в которых организм сохраняет и воспроизводит себя - выступая как внешний он сохраняет себя. Таковы три главные момента, представляющий собой абстракцию идеи организма.      Но для непосредственного разума чувствительность и раздражимость выступают как два сущих, обладающих различной определеностью, бытия. И так как их определенность противоположна, то разум и выводит, что там где максимум раздражимости - минимум чувствительности и наоборот. И это уже есть у Шеллинга. Но это количественная определенность, а на деле чувствительность и раздражимость имеют качественную определенность. А количественная опрелеленность царит в неорганическом мире. Там же где качественная определенность - там уже стихия неорганической природы начинает индивидуализироваться. Значит непосредственный разум ухитряется внутреннюю природу органического опустить до неорганической определенности, до количественной определенности. Но чувствительность и раздражимость являются моментами самовоспроизведения - здесь внутреннее понятие организма определяет, порождает и сохраняет свою реальность тождественной себе.      Непосредственный разум три момента природы органического фиксирует как три устойчивых наличных моментов бытия. Известно: чувствительность - это нервная система у Павлова, раздражимость - это мускулы и тому подобное, ну и воспроизведение. Но это чисто рассудочная фикция, так как нет раздражимости без чувствительности и воспроизведения без того и другого. На деле в организме нет момента, который обладал бы устойчивой неизменностью бытия - они преходящи. Батие органического и состоит в процессе снятия бытия каждого момента организма и вновь из этого понятия создание своей реальности как определенности этого понятия. Единство организма выступает здесь как много и много выступает из его внутреннего единства - это и есть процесс понятия органического.      Ища истину в вещах, непосредственный разум приходит к тому, что бы рассматривать закон как процесс всех моментов. - Разум вплотную приходит к тому что, бы рассматривать закон как процесс понятия.        vispir.narod.ru