ЕВГЕНИЙ СЕМЕНОВИЧ ЛИНЬКОВ

ДИАЛЕКТИКА СОЗНАНИЯ В ФИЛОСОФИИ ГЕГЕЛЯ

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

ДИАЛЕКТИКА  РАЗУМА

 

16.III. 90      Сегодня рассмотрим вопрос как самосознание в полноте своей развитой единичности достигает достоверности того, что оно в себе есть абсолютная сущность.     Вожделеющее сознание имело дело с предметом как таковым и в этом смысле было единичным самосознанием. Далее наступило удвоения самосознания в себе самом и в двойном отношении к вне себя сущему самосознанию. То есть пока имеем момент непосредственного тождества сознания с самосознанием, еще нет единичности. А как только выступает природная определенность - опять имеем самосознание в своей единичности. Значит любое самосознание имеющее дело с вне его сущим единичным предметом, есть единичное самосознание. В работах Гегеля часто встречается выражение "единичное самосознание", но он нигде не объясняет что это такое.     Итак мы получили, что сам процесс развития сознания и самосознания, приводит к тому, что они разлагают себя и выходят за пределы своих определений. Отрицательный вывод таков: сознание снимает себя как сознание и выступает самосознание, но и самосознание снимает себя и получаем некое единство сознания и самосознания. Значит у сознания и самосознания акцент сущности, истина, находится в противоположных сферах объективности и субъективности. Но единое здесь в том, что оба способа покоятся на на моментах истинности и достоверности. Для сознания истина в вещах, в предмете, а субъективное - только достоверно, и дело сознания в том что бы свою достоверность довести до истины как объективно предметной. В самосознании наоборот. Двойное отношение показывает, что истина ни то и ни другое, ни субъективное и ни объективное - двух сущностей, истин нет. Определение мышления есть так же определение сущности вещей и наоборот. Это и есть формальное единство сознаия и самосознания которое кратко называется разум.     Но это ясно для нас, а для разума, который выступил как результат диалектического процесса созания и самосознания это неизвестно. Этот разум знает, что он и есть вся реальность. Способы же сознания и самосознания характеризуются отрицательным отношением к своему инобытию. Ведь когда сознание хочет впитать истину вещей он хочет истину из вещи перенести в себя. А самосознание, делая предметом себя, остальное считает ничтожным. У разума отношение к инобытию меняется на противоположное: он не зазумен, если в самом мире не будет видеть себя, а в себе самом - всего мира.     Итак разум есть положительное отношение мышления и бытия. Он знает что он и есть вся реальность и сохраняя все он сохраняет себя и наоборот. Но это еще не истина, а достоверность разума. Для того что бы это было не только для нас, но и для выступившего в нашем рассмотрении разума, требуется что бы для разума сохранялся весь диалектический процесс сознания и самосознания, иначе это пустое утверждение. Для разума, как непосредственного, этих предыдущих ступеней нет, то есть он не знает необходимости своего выступления в наличное бытие. Это стихийно выступивший разум, не знающий себя. А кто желает начать рассмотрение с разума, в высшей степени антиразумен. Как и начинать с самой истины - верх антиистинности. И это всеобщий вывод, касающийся всех сфер развития.     Выступивший, не знающий себя разум, как сказал бы Гегель - в себе, есть лишь достоверность, а не истина разума. Гегель, особенно в "Фенрменологии духа", подробно вступает в полемику по поводу того, как этот разум воспринимается для него самого и иллюстрирует это философией Канта.     Поймите эту ситуацию правильно, выступивщий разум имеет определенное отношение к себе, к предмету, содержанию и т.д. - но нам важно знать не только извне, куда бы разум мог пойти и как, но важно при этом что для самого разума раскрывается. Может оказаться, что для разума существует одно, а мы, рассматривающие его, будем иметь другое. Это несовпадение будет означать, что развитие разума не будет достигать истинного знания о себе. И эти два момента просты: то что есть движение разума в нем самом - есть в себе разум, но это в себе разума только и есть для нас, так как это в себе разума еще не существует для этого разума для себя, хотя это не мешает тому, что он выступает для себя, но таким способом что это в себе еще не есть для него.     Значит несмотря на некотое единство сознания и самосознания, мысли и предмета, бытия и мышления, первоначально выступившее в разуме, нам не избежать рефлексии разума в нем самом из первоначально выступившего единства и снятия этой рефлексии самим разумом. Именно после этого разум придет к тому, что он есть для себя самого, и наше знание должно совпасть с тем, что знает этот разум о себе. Но раздвоение непосредственности разума в рефлексию и снятие ее в понятие разума для самого разума еще нам не говорит нам о том какая будет реальность этой конкретной формы разума, потому не будем забегать вперед.     Пока разум таков каковым выступил - он знает что он есть вся реальность, абсолютная сущность. Именно это и выступает в философии Канта: разум знает что он есть Я=Я, то есть что бытие и мышление есть одно и то же Я - он есть абсолютная сущность всего. И всего не вне сознания или в сознании, а разум как сущность всего сущего как мысленно сущее. Или как сказал бы Фихте, все есть только для Я и в Я. Только в разуме всякая иная реальность, кроме реальности разума, подвергнута отрицанию и снятию. Это и есть Я у Канта. Но весь вопрос в том, какова реальность этого разума, как она понимается. По Канту разум положителен и видит его как видит выступивший разум себя. Но даже абсолютная всеобщая реальность нуждается в определенности что бы быть реальностью. Эта определенность может быть представлена только категориями. И Гегель называет иронически такой разум чистой категорией, так как если две категории, то не было бы уже абсолютности. Но для того что бы эта чистая категория была определенной, нужны многие категории. Итак была всеобщая реальность, а сейчас уже особенные категории, и это вопреки мысли Канта. Но раз особенное оказывается отрицательностью всеобщей реальности, то уже никуда не дется от выступления единичности - и получаем единичность абсолютной реальности. Но единичность разума и есть внешний предмет сознания - ужас! Единичное внешнее бытие это уж никак не разум, а прямая его противоположность. Но эта единичность не только положительна как свершившееся, она отрицает особенную и всеобщуую реальность, и потому есть единичная отрицательность. И первое отрицание единичности опять оказывается мнимыми особенными реальностями - категориями, которые противореча себе идут к абсолютной реальности. - Круг замкнут и этот процесс не имеет остановки. И что самое ужасное, что этот разум и понимание этого разума оказываются в превратном отношении к себе самому. Начинают с разума как абсолютной реальности, а приходят к противоположности разума - единичности и случайности. И кошмар этот происходит потому, что разум понимается исключительно как положительная реальность, такой разум не выходит из форм противоречия себе.     На деле разум это отрицательное единство для самого выступившего разума. Поскольку он не знает себя как результат процесса вследствии его стихийности, постольку он только положительно относится к себе. Это единство как отрицательное было бы для него, если бы удерживались пройденные ступени процессараспада сознания и самомознания. И хотя этот выступивший разум смотрит на себя так превратно, важно что здесь имеет место необходимость единства противоположных моментов. Высшая всеобщая реальность вследствии непосредственности оказывается своей противоположностью. А потому разум в трактовке его как нгепосредственного, разума Канта, Фихте и т.д., имеет источником непосредственность разума. Это всеобщее бытие разума еще самое тощее, превратное, и есть угодно, антиразумное, так как непосредственное еще должно быть втянуто в процесс различение, соотношения, отношения к иному и себе и т.д., а самое непосредственное есть в простейшей определенность неорганической природы. Но непосредственность присуща и любому способу реальности. И если природная непосредственность изначальная, то в духе непосредственность итог саморазложения многих предыдущих ступеней как результат снятия различенностей в единство. То есть любая ступень дошедшая до момента единства различенностей является формой непосредственности. А потому сколько ступеней единства в природе и духе - столько и форм непосредственности.     Непосредственность, отрицая сознание и самосознание и порождает всю превратность разума в отношениик себе в его наличном бытии в момент выступления. Непосредственность разума может составить момент понятия, но вовсе не есть понятие и понимание как процесс понятия. Так что нет понятия без момента непосредственности, но момент непосредственности еще не есть понятие, а потому разум как непосредственный, не может понимать себя.     Конечно, было бы лучше что бы разум сначала понимал себя, а потом выступил. Но это было бы как по планам большевизма. На деле выступает в наличное бытие разум не понимающий себя и это лучше чем неразумное понимание недостигшее бытия разума. Если этот разум не понимает себя, то он может иметь только непосредственное понимание своей реальности, и относиться непосредственно к своему и иному бытию. И этот разум Гегель называет наблюдающим.     Поскольку расчлененности этого разума в нем самом для него нет, он ищет его в ином - разум ищет разум в предметном существовании. И это кажется пустой тратой времени - нет бы начать с себя и понять, что через отношение к себе и предметность окажется разумной. Но этот разум наблюдает разумное в предметно сущем - разум должен выступить в предметном для разума.     Непосредственно разумное разум находит прежде всего в природном, то есть этот непосредственный разум созерцает, наблюдает разумность природного. В природном разум найдет разумное только в себе, что приведет его к наблюдению духовного - форм, законов и т.д. То есть нам предстоит пройти цепочку, как разум ищет себя самого по содержанию, форме и их единству как разум, что и составит ступени его развития.   vispir.narod.ru