10.V.89
    

Мы остановились на первой ступени самосознание которая есть то, что дальше развертывается как основное противоречие самосознания. Эта ступеиъ этим и трудна.
    В вожделеющее самосознание имеется, как мы видели связь самосознание и сознания, при этом имеет место не механическое воспроизведение определенности всех ступеней сознания: эти моменты тождества и различия мы привели к вожделеющему самосознанию. Почему оно вожделеющее по содержанию - это главное.
    Мы установили, что самосознание с одной стороны просто - Я есть Я, а с другой стороны оно сложное отношение в себе. или Я есть Я вследствие абстрактности отношения с собой, хоть и не есть нечто природное уже, но в своей абстрактности представляет непосредственное отношение.
    Обычно под непосредственным понимается природное, а здесь непосредственность как прямая противоположность природного и сознания - вследствие абстрактности оно непосредственно. И это то чего я касался как моментов ограниченности и конечности сознания, и вы видели, что объективный мир и мышление не достигли еще опосредствованной противоположности. А здесь мы получили обратное: Я=Я - вроде начало самосознания, разума и свободы, но в том то и дело, что здесь момент тождества во всеобщности, а различие не положено. А отсудствие различия в отношении Я к себе в определении всеобщности и делает самосознание конечным. То есть в одном случае различие не достигло полноты своего развития и посему имеем конечное отношение, в другом наоборот - отношение в себе всеобщее, но различия нет и отношение тоже конечное. Причем на все моменты сознания падает то, что здесь определяющим моментом выступает различие, противоположностъ предмета и мышления, а в моменте выступления самосознания наоборот - определяющий момент тождества, а различия еще нет.
    Это и есть тот пунктик который сбил всех предшествующих Гегелю философов, когда выставлялись попытки установить самосознание таким способом, что бы начинать с него непосредственно - раз оно тождественно себе и ничего более не видно, то и не надо его получать путем развития противоречит и опосредствования, а прямо брать самосознание в чистом виде. Это мы видим особенно в философии Фихте, да впрочем и у Канта отчасти.
    Определение того, что самосознание здесь конечно, указывает что самосознание непосредственно не получить. - Раз Я непосредственно относится к себе и потому есть непосредственное отношение, то встает вопрос о его непосредственном отношении к сознанию. - Ясно, что непосредственность самосознания и непосредственное отношение самосознания и сознания - два тождественных момента. Поэтому хотя Я как сознание ПРОТИВОПОЛОЖНО самосознанию, но оно представляет собой лишь непосредственное отрицание сознания.
    Получаем что с одной стороны Я выступает как необходимое противоречие присущее самому сознанию - оно опосредствовано ;но с другой стороны поскольку оно выступившее - оно непосредственно и есть лишь непосредственное отрицание. Это противоречие - начало всех дальнейших форм противоречия: здесь с одной стороны Я существует как Я - чистое самосознание; с другой вследствие непосредственности отрицание сознания оно одновременно есть своя противоположность - сознание.
    Быть самосознание и одновременно своим предшествующим в себе - отсюда и двойственный предмет самосознания: внешний мир - поскольку есть момент сознания, а с другой стороны Я есть Я, - и получается что основное противоречие самосознания как непосредственного есть противоречие сознания и самосознания.
    Если говорить о содержании - то это противоречие предмета сознания и предмета самосознания. В детализации же это чудовищно сложное противоречие где предметы: внешний мир, КОТОРОМУ должно передаваться то что он и есть истинное для мышления - ищите в нем истину, и сознание, как снявшее себя и выступившее как самосознание оказывается тем, который первый предмет объявляет неистинным - само сознание теперь должно быть истиной для предмета. Значит получается не просто удвоенность предмета, а удвоенность с неравным моментом истинности.
    Первый момент: предмет срзнания как неистинный, второй - истинный предмет сознания для себя самого в моменте самосознания и этот истинный момент таков еще, что терпит на ряду с собой неистинный предмет: один предмет сознания, второй - самосознания. Оба предмета существуют так как существуют и способы отношения к этим предметам: сознание которое сняло себя, но еще существует наряду с моментом самосознания, и чистое самосознание.
    Значит получаем в высшей мере с ложное: двойственный предмет, два способа мысли о предмете и способы отношения к предметам. Если мы берем момент самосознания в выступившем самосознании, то оно тождество с собой и к предмету сознания не имеет отношения. Но такого чистого самосознания здесь нет - оно обязательно отягощено предметом сознания: этот втопой момент и делает это самосознание вожделеющим. Вожделеющее самосознание не ПРОСТО хочет, алчет чего то, - но оно и знает чего хочет и что это ничтожно и не устоит - оно знает бессилие своего объекта.
    Момент Я есть Я в этом самосознании есть только для философского мышленя, - для него же есть весь объективный мир и рефлексия в себя самого, которая проложила дорогу через внутренний закон, который есть определенность единства противоположностей, которая неотделима от всего живого. Любое живое и есть единство противтей в себе, то есть порождение определений, которые тут же снимаются и это снятие происходит для того что бы вновь порождать различные определения. В таком случае вожделеющее самосознание не просто направлено на Вселенную, а имеет своим предметом весь спектр обьетивного внешнего мира. Но поскольку вожделеющее самосознание есть и тот момент, где Я выступает в отношении к себе, то есть непосредственное самосознание, постольку эта абстрактная всеобщностъ с необходимостью имеет то, что вожделеющее самосознание выступает как единичность.
    Значит вожделеющее самосознание независимо от того к чему оно относится в объективном мире - внешний объект выступает для него в своем главном определении - единичности. Вследствие этой всеобщности содержания, сам вожделеющий субъект самосознания тоже есть единичность. Момент абстррактного тождества с собой падает не на момент вожделения, а на момент чистого самосознания. И потому самосознание оказывается величайшим противоречием: с одной стороны оно имеет дело с внешним объектом как единичностью, который представляется предметом вожделения, с другой - оно абсолютное равенство себе. Значит вожделеющее самосознание есть противоречие крайних форм противоположности единичности и всеобщности самосознания.
    Нам хотелось бы с благими целями схватиться за момент Я=Я - тут самосознани, но в том то и дело что это самосознание есть в лучшем случае понятие самосознания, а никак ни реальность - у этого самосознание еще нет определенности, различения. Это самосознание уже выступило, но еще не реализовало себя.
    Глагол "реализовать" часто применяют как неопределенное по смыслу выражение, в философии же это означает сообщить себе реальность, а то что не сообщает себе реальности - не реализует себя.
    Значит Я как противоположное в исходном пункте сознания и самосознание, вследствие этого противоречия вынуждено реализовать себя, найти себе реальноеть. Из абстрактного всеобщего отношения Я=Я которое выступило, черпать реальность, содержание нельзя, хотя и создается видимость что Я=Я тот базис на котором выдвигается закон А=А.
    Для того что бы Я=Я сообщило себе реальность, ему остается вступить в отношение с более определенным моментом который и есть сознание. Значит в развертывании моментов отношения сознания и самосознания и выявится истина или ложь самосознания. Если мы хотим получить с вами истинное самосознание, а не понятие или зародыш самосознания, - мы должны присмотреться со всей серьезностью к моменту сознания в самосознании, - именно на его развертывании мы должны ожидать выступления истинных моментов самосознания.
    То есть странное дело: поскольку самосознание выступило уже как Я=Я, кажется оно и есть главное, но оно остается пожеланием того что должно быть, если мы отвернемся от момента сознания. Это значит, что сколько бы мы не пыжились выскочить по форме из реальности предшествующих ступеней - по истине еще не уйдем от них, а реальностью самосознание у нас и выступают все моменты сознании. То есть в выступившем самосознании не самосознание как Я=Я есть главное - это лишь форма, - а реальностью выступает момент сознания со всей пестротой определений объективного мира. Вот почему на вожделение нельзя махнуть рукой как на неистинное - мы не получим самосознание не присмотревшись к вожделеющему самосознанию, к моменту сознания в нем. И что бы перейти к истинному самосознанию необходимо исчерпать всю противоположность момента вожделеющего самосознания.
    Итак для вожделеющего самосознания предмет всегда иное чем есть оно, - это не то что сознание. Подходит определение Фихте, где предмет вожделеющего самосознания не есть Я, то есть он не есть отрицательность самосознания, но вожделеющее самосознание уже знает что предмет не устоит, хотя и мало смыслит еще в предмете, его истинной природе. Здесь предмет еще снят в себе и рефлектирует лишь в себя, приняв облик самосознания, потому самосознание не может знать что оно есть само и его предмет поистине и их отношение .Но свою противоположность самосознание находит через чувство себя самого - ощущение. Это ощущение не как в сознании, а самосознании. Оно чувствует, что самосознание есть нечто иное в нем самом и самосознание воспринимает это как свой недостаток. То есть самосознание как непосоедственно вожделеющее испытывает потребность преодолеть разлад с собой, и это есть момент которым все живое превосходит неживое.
    Мы видели, что неорганическое образование ограничено - существует только через отношение к своему иному которое находится вне его, а само оно не имеет даже ощущения; для него не существует даже его недостаток, и нельзя даже сказать что это самодостаточность, так как она должна была бы быть для него, но для него нет как его достоинств так и недостатков, так как нет еще никакой рефлексии в себя.
    А животное не только противопечиво в себе, но это противоречие существует для него, а если противоречия для живого нет - значит оно уже неживое. Главное определение живого и состоит в том, что его противоречие с собой существует для него хотя бы в форме ощущения. А самосознание тем более знает, что в нем есть собственное отрицание. Но так как у нас самосознание непосредственно, то это инобытие выступает как внешний объект. А значит абстрактное самосознание еще и потому вожделеющее, что никакого иного объекта в отношении к себе кроме внешнего оно не знает.
    Противоречивость для самосознания выступает в двояком облике: оно и себя отрицает и
    внешнее выступает для него как противоречие. Здесь начинается знаменитая борьба на два фронта - борись со своим иным в себе и с внешним для самосознания объектом. И открывается тут хитрость: момент сознания в самосознании, как мы видели главный, и составляет момент вожделения, но за этим господствующим моментом правит все таки самосознание - оно не себя потребляет обнаружив разлад с собой, а внешний объект, что бы достичь тождества с собой. То есть на первом плане момент созннания в самосознании, а правит им стоящее в тени Я =Я. Значит здесь на первом плане для самосознания выступает главным моментом вожделение, а основанием для удовлетворения вожделения выступает Я=Я; то есть тождество самосознания с собой является основанием и целью в отношении Я к своему внешнему объекту. Поэтому для нас занятых этим двойным отношением - к внешнему объекту и к себе - таково, что отношение внешнее подчинено отношению внутреннему - отношению к себе самому. Поэтому отношение к внешнему есть лишь та реальность, содержание, материал, средство, через которое Я должно придти к себе.
    Вожделеющее самосознание производит необходимо то впечатление, что оно уходит в дурную бесконечность, но самосознание находит противоречие в себе, поглощает внешний объект и этим усиливиется. Но и в этом новом тождестве опять находится иное, то есть усилившееся тождество развивает и противоречие с собой и вожделение растет. То есть чем больше вожделение удовлетворяется, тем больше оно и развивается. Неживотное тождество с собой здесь превращено в средство за бесконечной погоней удовлетворения вожделения и это высшее извращение духовной природы - примеры этому можно найти в классической литературе.
    Но уже потому, что самосознание здесь двойственное в себе, этот момент дурной бесконечности вожделения, этот момент дурной бесконечности, выступает исключительно как отклонение от необходимости истинного развития форм самосознания. Но поскольку самосознание уже начало сферы разума и свободы, то это дело уже самого субъекта, и не надо ждать, что придет что то извне доброе, благое, и повернет субъекта самосознание на путь истины.
    Итак самосознание снимает определенность внешнего мира, падает самостоятельность объекта - он усваивается, делается тождественным самосознающему. А что происходит с самим субъектом в этом процессе вожделения?
    Здесь обнаруживаем два пункта: непосредственная форма вожделения и удовлетворение вожделения. И этот субъект, обладая здесь свободой в форме произвола, может заниматься любым объектом и даже высчитать на компьютере, какой объект наиболее адекватен его вожделению. Но то, что уже есть сравнение нескольких объектов, то налицо расчлененность в содержании, определении, посредством которого и совершается выбор этот суррогат свободы. То есть здесь имеем дело с типичной ФОРМОЙ произвола, но это и естъ начало рефлексии.
    Форма и содержание в вожделеющем самосознании не совпадают, так как не совпадают еще моменты сознания и самосознания в самосознании. А раз есть рефлексия в объекте вожделения и в отношении вожделеющегог самосознания, то значит и есть другой момент помимо вожделеющего самосознания. Значит в той мере, в которой снимается объект, снимается и непосредственность вожделеющего самосознания. И если бы вожделеющее самосознание знало, что существует свобода и разум, то оно не колебалось бы между дурной бесконечностью вожделения и уходом в свое внутреннее. Именно явление свободы и удерживает субъект на пути бесконечности вожделения.
    Значит на деле снимая внешность объекта, субъект самосознания одновременно снимает непосредственность себя самого. Но этот внешний обьект и есть прежде всего предмет сознания как момента самосознания, а значит вместе со снятием внешности объекта в самосознание происходит и снятие момента сознания, и момент сознания движется к тождеству с моментом самосознания в сфере самосознания. Значит распадение на Я и внешний объект и снятие этого распадения, одновременно есть процесс снятия распадения на сознание и самосознание: вместе со снятием внешности отношения противоречия, происходит снятие внутреннего противоречия между сознанием и самосознанием.
    Итак, вожделеющее самосознание не безрезультатно, оно необходимая ступень без которой не произошло бы снятие непосредственности и всеобщности объекта и самосознания. Поскольку вожделение есть процесс противоречия, реализация противоречия, то снимая внешний объект и помещая его в субъективность делая его тождественным субъекту, - субъективное самосознание снимает одновременно свою непосредственность и делает себя объективным. Что бы быть определенным для самосознания, то же что и определить себя. Потому в той мере в какой внешний объект становится субъективностью, -внутревняя односторонняя субъективность становился объективностью: это единый процесс в его двух нераздельных моментах.
    Снятие внешности объекта, как данного для самосознаюшего субьекта, есть полагание внутреннего обьекта, и все что происходит в самосознании - одновременно есть для самосознания и выступает определением самосознания. Потому здесь нельзя разделить моменты субъективности и объективности сами по себе. Сфера самосознания тем важна и интересна, что определения объективности и субъективности невозможны в качестве изолированных, для себя существующих определений. И в этом смысл положения Фихте что все существует в Я и для Я.
    Итак, вожделеющее самосознание есть способ снятия непосредственности, ЕДИНИЧНОСТИ, объекта и субъекта, противоречия сознания и самосознания. Противоречие двойного предмета самосознания пошатнулось и мы получили какое то разрешение противоречия как
    результат снятия непосредственности объекта и субъекта, и снятия единичности. А снятая единичность есть прежде всего непосредственность всеобщности. То есть благодаря противоречию вожделеющего самосознания получаем номую форму ПРОТИВОРЕЧИЯ, которая характеризуется соотношением единичности и всеобщности в определениях объекта и субъекта самосознания. Но поскольку отношение единичности и всеобщети есть особенность, то значит мы вступаем во вторую ступень развития самосознания, в особенность самосознания.
    Не вдаваясь в детельное определение, которое имеет место у Гегеля, следует сказать, что эта ступень представляет собой сферу рефлексии самосознания. Рефлексия здесь значит раздвоение, распадение, расчленение самосознания. И это есть развитие особенности самосознания, его реализация, то есть сообщение себе реальности в особенной определенности.
    Вначале мы имели два момента самосознания - непосредственное наличное бытиe и всеобщее отношение Я к себе. Здесь же непосредственность уже снята, хотя и непосредственно - почему и имеем здесь отношение единичности и всеобщности самосознания. Значит если на первой ступени еще открывался ппостор для субъекта самосознания, то здесь простор в развитии определенности этих моментов: субъекту уже можно проявить притязания - по какому пути он идет. Потому что если для самосознания субъекта выступает непосредственно данное единичноe, то он еще тащит свой хвост в моменте вожделения, а если наоборот, и он следует моменту всеобщности как тождества Я с собой - он выступает в противоположности своего наличного бытия. Но непосредственное чувственное наличное единичное самого субъекта есть основное определение сущности /сущего?/.
    Переход из сферы сознания к самосознанию происходил через внутренний закон, и сегодня я упоминал, что закон есть то определение противоположности, которое является основным определением живого - оно то и выступило как вожделеющий момент самосознания. Именно это противоречие и получает развитие и первоначальное разрешение в том аспекте, что в себе непосредственность субъекта и обьека вожделения снимаются.
    А теперь и второй момент выступает на сцену: именно то в себе снятие субъекта и объекта, которое на первой ступени еще отсудствует и создается впечатление однобокой дурнной бескконечности вожделеющего самосознания и его удовлетворения. Значит здесь эти моменты обнажаются: первый момент вожделеющее самосознание абсолютизируется и представляет способ жизни самосознаюшего субъекта, а второй - тождество с собой - момент его свободы.
    Если субъект хочет жить - он должен заниматься удовлетворением своих непосредственных потребностей и придавать им важное значение; а если он хочет свободы - он должен отрицать первый момент. Причем свобода здесь это не пребывание в непосредственности природного отношения. Этот выбор стоит перед каждым индивидом и потому это в строгом смысле ступень рефлексии самосознания.
    И выбрав царство вожделения уже нельзя говошть о свободе, а если обнаруживается отрицательность по отношению у моменту непосредственной чувственности, данности бытия - то это начало свободы. Поэтому когда субъект самосознания снимает свою непосредственность - он полагает начало истинной своей объективности. При этом и иной объект воспринимает и относится к нему уже не как к внешнему, а как к истинному объекту. То есть делая себя в отрицании непосредственности впервые началом истинной объективности, впервые не только субъективно выступая, но и будучи истинно обьеткивным субъектом самосознания, - для этого самосознания впервые другой выступает не в виде внешнего объекта, но еще и субъектом.
    И дело не так происходит что Петр смотрит на Павла, что то в нем находит и благодаря этому начинает отнисится к себе с уважением. Как и не по фихтевски, что человек сразу выступает как Я есть Я - в лучшем случае это понятие самосознание, у которого еще нет реальности. Наоборот: снимая свою непосредственность субъект самосознание, за счет снятия внешности объекта и делая себя истинно объективным, - он в другом человеке начинает видеть субъекта. А для того индивида который сам не пошел дальше вожделеющего самосознания - все люди предметы его вожделения и потребления. Только сняв вожделеющую субъективность как непосредственную, самосознание сообщает себе начало истинной объективности, то есть становится объективным субъектом, а потому и другой выступает для него субъектом. То есть когда индивид выступает как единство субъекта и объекта, то и другие для него выступают не только объектом, но и субъектом; и этим кончается период людоедства вожделения.
    Вместе с началом истинной объективности в субъекте самосознания для него выступают и другие самосознания и начинается отношение самосознания к другому самосознанию. Это отношение разных и противоположных самосознаний, образует момент тождества которым это отношение далеко не исчерпывается и ждать простоты не приходится.
    Самосознание уже не довольствуется удовлетворением своих потребностей - оно и в другом видит единство субъекта и объекта, а потому и отношение здесь другое: Я должно не потребить его, а добиться его признания. Можно подумать что добиваются признания и силой, но это ничем не отличается от ступени вожделения - если меня не признают я их
    уничтожаю. Здесь в другом признается тождественное твоему самосознание:
    обнаружив свою свободу признай свободу и у другого. Не признает свободы другого - не имеешь и своей. То есть признание происходит в сфере отношения свободы, а потому для этого требуется отрицание своей природной непосредственной чувственной данности бытия: со своим Ветхим Адамом свободным никто быть признан не может.
    Значит признание, своим основанием имеет отрицательность природного, непосредственного. Поэтому если создается союз признающих друг друга как природно непосредственных, то это не союз, а что то вроде трудового коллектива или шайки. А начало признания это начало свободы, самостоятельности и разумности, и соответственно: снятие природности.
    (содержание последней лекции записано конспективно - подвела техника. vispir)
    На ступени вожделеющего самосознания нет другого самосознания. Все вне его - предмет поглощения и отношение к объекту только отрицательно: якобы надо стачала все разрушить и т.д. Но если все разрушить то и создавать потом не из чего, потому современнаая философия, к примеру, и стоит ниже Аристотеля. Не дает ничего эмпиризм наизнанку. Поэтому надо присмотреться к самому вожделеющему самосознанию.
    Субъект признающего самосознания раскалывается, снимая в себе непосредственность, обнаруживает, что он содержит в себе момент ПРИРОДности, чувственности, непосредственности, и выступает момент внутреннего отношения. Оно для себя выступает как внешнее Я по отношению к себе, и потому свою сущность это самосознание приписывает иному субъекту. То есть здесь противороложность вожделеющего самосознания: иное есть сущность. Поэтому вопреки Марксу, иное самосознание не выступает до распадения самосознания. Но это самосознание способно наделить самосознанием то что им не обладает, и только признавая другое, оно не может стать на путь свободы и самостоятельности.
    Признающее самосознание противоречиво. Подвергая себя отрицанию, оно свою сущность делает внешней. Природная определенность должна быть подвергнута всеобщему отрицанию в обоих признающих самосознаниях, что и есть начало свободы как борьба с природной определенностью.
    Для начала признания иного признающего самосознания необходимо начало природной определенности у себя и иного, и это отношение нельзя свести к определяемости Я=Я, или природной определенности. Так во всемирной истории восток представляет собой природную определенность, хотя и сохраняется возможность всемирного каннибализма между Западом и Востоком.
    В отношении признания оба момента - Я=Я и природной определенности - должы выступить как определяющее и определяемое. Если природная определенность определяет - то ценность жизни абсолютна и нет свободы и самостоятельности. ВТОРОЙ же индивид в отношении признающего самосознания становится к первому в отношение Я=Я как начало свободы. Это и есть отношение рабства и свободы.
    Но господам как Я=Я, не хватает определенности, так как свобода их абстрактна и существует только при наличии раба. Раб же видит свою сущность в господине - он все - а он только сохраняет жизнь. То есть на нем момнт непосредственной единичности: он служит, трудится и на противоположный момент, обрабатывая и перестраивая себя и предметы, а господствующее самосознание как бы облагораживает, лишая его алчности воспринимающего самосознания.
    Потому господствующее самосознание лишено развития через себя, противоречие это внешнее для него, и оно должно умереть отрицая работающее самосознание как воспроизводящее через себя противоречие. А господствующее самосознание хочет иметь противоречие для себя, но не в себе.
    А иное самосознание служа сообщает свою определенность вещам и тем подвергает отрицанию свою природную определенность и определенность вещей. Но этот отказ от своей особенности и есть полагание всеобщности. Благодаря служению иному это самосознание становится действительным самосознанием, а господствующее самосознание замыкаясь в своей единичности, напротив, - становится единичностью.
    То есть через единичное самосознание раба прокладывает дорогу действительное самосознание, а самосознание господина приходит к единичности: момент отрицательности поглощает момент положительности Я=Я. Потому из внешнего отношения самосознаний мы погружаемся во внутреннее отношение самосознания пришедшего к себе. То есть через момент особенности получаем конкретное единство всеобщего самосознания как единство единичного и особенного моментов самосознания. Наступает отношение двух конкретных всеобщностей как самосознаний. Здесь имеем истинную свободу с наличным бытием в себе и потому она необходима в себе и есть отнонешие конкретно всеобщего в себе: пребывая в ином она есть у себя и наоборот.
    Здесь снята определенность форм самосознания и противоположность сознания и самосознания, потому определения сущности выступают определениями мышления. Обнаруживается единая реальность, содержание - это и есть начало непосредственной разумности.

-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------
    записано с магнитозаписи

vispir^press 200