30.ХII.1988
    
    Итак мы выяснили, хотя не до конца, что единство бытия и мышления с необходимостью требует одного высшего закона диалектики, и я его назвал законом абсолютной отрицательности. И мы вкратце проследили что происходит с этой отрицательностью.
     Напомню. Первый момент всеобщего содержания представляет собой непосредственно всеобщее и он обнаруживает себя тем, что становится своим иным. Отрицательность, которой невидно было в начальном моменте, во втором моменте выступает в наличное существование. Эта всеобщая отрицательность, выступившая во втором моменте является реальной возможностью содержащейся в первом моменте. То есть развертывание определенности первого момента выявило, что в нем существенным был момент отрицательности, и мы получим что сам первый момент делает себя иным. Вот этот переход нечто, в иное, обычно связывают как переход количества в качество и наоборот. А суть здесь проста: только непосредственность всеобщего имеет определение перехода в свое иное и не важно в каких особенных формах это потом будет встречаться, как количество в качество или что то иное. А потому связывание этого перехода только с количеством и качеством, ограничение только этой формой определенности, есть дело рассудочного произвола и абстрагирования.
     Второй момент мы получили таковым, что он не нечто наряду с первым, а содержащее в себе первый момент, то есть имеет определенность отношения иного к себе самому. И если брать второй момент как самостоятельный по отношению к первому, то он есть иное первого. Но поскольку первое содержится в нем, то второй есть иное своего иного. Или проще: если первый положительный, а второй отрицательный, то второй тогда сейчас есть отрицательное отрицательного.
     Отрицательное отношение к себе есть в строгом смысле отношение рефлексии. Здесь уже нет перехода в иное - так как уже выступила сфера различенности в самом всеобщем. Потому во втором моменте имеет место не переход, вследствие различенности, рефлексии, положительной определенности - а в строжайшем смысле слова видимость в своем ином. Вот это и преподносят нам как единство и борьбу противоположностей, что является варварской формой интерпретации.
     Видимость в своем ином, это очень серьезное определение. Это не так как представляет чувственное сознание: вот одно, вот другое конечное, и это одно должно иметь в своем отношении к другому отношение видимости. Ничего подобного. - Любой момент этого второго без отношения к своему иному, просто как нечто в этом рефлектированном - то это нечто уже и есть рефлексия в себя - то есть каждый момент рефлексии есть иное своего иного. Только за счет этого и два противоположных момента рефлексии есть видимость друг в друге.
     К примеру, отношение сущности и явления у нас трактуют так: есть сущность, с другой стороны явление и должна выступить диалектика их отношений. Но такие абстракции сущности и явления никакой диалектики не дают. И если здесь хотим иметь действительную диалектику, необходимо что бы сама сущность в себе как момент, должна быть в единстве со своим явлением и отношением к себе как к явлению. И явление в отношении к себе должно быть отношением явления к своей сущности. Только так возможна видимость сущности в явлении и явления в сущности. И где тут борьба? Энгельс правильно определял это как взаимное проникновение противоположностей. А "борьба" явно заимствована из внешнего конечного существования и отношения. И нетрудно сообразить: что бы выступила внешняя форма проявления борьбы, нужно еще и внутреннее единство - единая почва для этого отношения как внешнего. И не в борьбе дело, а в едином основании моментов рефлексии. И поскольку это единое основание еще не выявило себя, то и создается впечатление борьбы.
     Диамат утверждает при этом что борьба является абсолютным, а единство относительным, потому сколь не будет продолжаться история, она будет историей борьбы классов.
     Итак борьба есть внешняя форма проявления неразвитого единого основания моментов рефлексии. Третий же момент есть необходимость, имеющая своей предпосылкой отношение рефлексии. То есть рефлексия вследствие развития собственной определенности и снятия себя приходит к восстановлению чего то простого и непосредственного.
     Вкратце можно резюмировать, что основные моменты развития единства бытия и мышления есть движение от непосредственно всеобщего, через рефлексию, к непосредственности единства. Но если первый момент есть просто непосредственность всеобщего, то третий есть такая непосредственность всеобщего содержания, которая есть результат снятия опосредственности. Так уже в Библии говорится, что если вы не станете как дети и т. д. И это не значит что мы должны остаться детьми. В человеке как ребенке пестрота всех житейских хитросплетений снята и сведена к простоте и непосредственности ребенка.
     Благодаря третьему моменту мы еще получаем что развитие всеобщих моментов всеобщего содержания единства бытия и мышления есть по существу подлинный процесс отрицательности. Мы видели, что процесс отрицания отрицания не выходит за пределы самого всеобщего, то есть это процесс в самом едином где всякая определенность берется из процесса самоопределения самого всеобщего. Тут обнаруживается насколько был велик Платон, который основной своей мыслью, развиваемой от диалога к диалогу, считал то, что философское познание должно следовать исключительно всеобщей природе вещи и выявлять эту определенность в форме мышления - всеобщая природа вещи это то высшее до чего доходит познание. Итак отрицание отрицания есть тотальность, а это значит что при всем желании иметь истинное в начале философского познания, указывает на абсолютное незнание того, что есть философия.
     Мы убедились что конкренто всеобщее лишь постольку конкретно, поскольку оно делает себя таковым - то есть конкретно всеобщее есть свой результат. Всеобщее как реальная возможность вначале, с необходимостью ведет себя к результату - действительно развитому конкретному всеобщему. Нет трех законов диалектики, а есть три ступени развития проявления одного всеобщего диалектического закона отрицательности. Потому может развиваться и развивается только конкретно всеобщее единство бытия и мышления - всякая иная реальность, иное существование или особенная формация природы и духа представляют собой развитие, но не саморазвитие, не говоря уже о единичных вещах, явлениях природы, общества и мышления. Значит истинное развитие есть там, где есть саморазвитие, но это и есть конкретно всеобщее единство бытия и мышления вследствие своей абсолютной отрицательности.
     Когда мы в повседневном сознании или на уровне современной философии говорим о развитии и указываем на конечное, то это лишь формы проявления развития. А потому, к примеру, развивается не ребенок во взрослого человека, а всеобщая природа человека, которая в зародыше есть в ребенке, но этого современная педагогика не знает.
     Суть и задача развития в том, что бы каждый индивид достиг своей всеобщей человеческой природы в себе самом. А значит вообще не нужны учителя как внешние воспитатели - они приносят зло, так как внешнее развитие лишает всякого развития. И всякое внешнее насаждение культуры, образования и т.д., есть насаждение варварства, уничтожение образования и т.д. Значит истинный воспитатель должен не мешать развитию в каждом всеобщей природы и убирать у индивида все отрицательное что мешает ему следовать всеобщей природе - то есть воспитание должно быть отрицательным.
     Итак только сфера всеобщего содержания есть сфера действительного развития, а все остальное лишь способы и формы проявления, так как только всеобщее содержание единства бытия и мышления является действительно вечным - это содержание не возникает и не исчезает. Не возникает потому что оно есть самоопределение, а не исчезает потому что оно есть всеобщее содержание и ему некуда исчезнуть. Это настоящее "перпетум мобиле" как вечное самоопределение конкретно всеобщего, саморазвитие, самополагание различенности в себе и снятия этой различенности.
     Ну а как быть с внешним миром? Конкретно всеобщее единство бытия и мышления именно потому что оно есть диалектический процесс самоопределения и на высшей степени самоопределения оно возвращается к своему началу и тем самым образует абсолютный круг. И ясно почему греки любили образ круга как образ бесконечности. И действительно, даже эмпирический круг есть форма истинной бесконечности, но сейчас не в этом суть дела.
     Поскольку высшая ступень всеобщего единства есть возвращение к своему началу, постольку оно оказывается опосредствованием, но таким простым, где снята вся определенность рефлексии. Это единственная сфера где круг не является порочным - он своя необходимость, так как некуда выходить в иное основание всеобщего, ибо оно и есть свое основание. Потому если мысль о конечных предметах впадает в круг - это ложная мысль. Так например: природа определяет общество, а общество как общественное производство определяет природу. И это взаимодействие настолько далеко зашло без вскрытия всеобщего основания, что говорят уже о катастрофе - вот вам практически выступивший порочный круг как форма конечного взаимодействия. Он порочный потому, что неразумная форма мышления находит в предмете только неразумное. И Библия уже выдвинула критерий, что по плодам их вы узнаете...
     Вследствие того что всеобщее действительно есть процесс самоопределения и выступает как конкретное в себе самом, не удивительно что оно идет на самоопределение отнюдь не замыкаясь на определенности всеобщего. Конкретно всеобщее вследствие своей определенности с необходимостью делает себя особенным - иначе оно было бы просто абстрактная всеобщность. И в этом весь секрет особенных формаций природы и духа которые возникают и исчезают. И только всеобщее единство или популярно - единство мира вследствие того, что оно основание себя, сохраняется - оно существует как вечное в своем диалектическом процессе. Всякое самоотчуждение себя в особенное есть одновременно и процесс снятия этого особенного. Поэтому всеобщее столь же определяет себя к конкретному особенному бытию, сколь и снимает себя в это особенное бытие природы и духа. Здесь действует вселенский разум которым вечен становясь особенным и снимая его. Прав Аристотель, подводя итог философии до Сократа, что все исчезает и возникает и только первоначало не исчезает и не возникает. В связи с этим два слова о материализме и идеализме.
     Поскольку для всех форм материализма материя есть конечное оформленное телесное существование, то нетрудно сообразить, что такая материя есть постоянно возникающая и исчезающая, то есть материи как вечной здесь нет. И тем не менее она является необходимой, так как это сфера наличного бытия. Значит если материя и вечна, то не благодаря тому что она причина себя, а потому что она положена вечным единством бытия и мышления. И как не странно этот истинный взгляд на материю развил Платон, ибо он знал что всеобщее, которое он называет идеей, никогда не могло бы пребывать, если бы материя не была бы необходимостью, иным этой идеи. Значит всеобщее существует через свою собственную определенность которая и есть материя. Или иначе: материя есть всего лишь содержание, которой не хватает всеобщей формы, так как материя существует всегда как оформленная, особенная. Но ни одного исследования всеобщей формы в материализме неизвестно, а потому ассерторические заявления, что материя сама в себе содержит всякие способности, возможности и т.д. Но это желание конечному существованию придать характер абсолютности, и отсюда две крайности: то материя существует как телесные образования, то материя как потусторонняя абстракция или философская категория для обозначения того что ощущается. И это потому что все исторические формы материализма никогда не исследовали единства бытия и мышления, всеобщего содержания. А если нет всеобщего содержания то откуда всеобщая форма? Поэтому мягко говоря все исторической формы материализма сводятся к желанию представить их как философию, а на деле это такое познание, где сфера конечного сознания выдается за бесконечное. И нельзя сказать о Фалесе и Левкиппе что они материалисты, так как о воде нельзя сказать материальна она или идеальна. Всеобщее потому и всеобщее что к нему не применимо ни одно определение особенного, а иначе получишь определение человека как ощипанного петуха.
     Итак философия есть познание диалектического развития всеобщего единства бытия и мышления и всеобщее содержание проявляется везде, но нигде больше не выступает кроме разумного мышления. Причем философское познание есть не только познание но и развитие этого всеобщего содержания.
     Отсюда следует важный вывод, что философия не есть просто познание всеобщего как развивающегося единства, но поскольку это единство выступает в определениях разума - философия есть и единственный способ развития мышления. Значит сфера где впервые начинает выступать всеобщее содержание, есть разумное определение этого содержания. И мы видели, что хотя здесь само содержание выступает в определениях разума, но вследствие непосредственности всеобщего это содержание сначала есть всего лишь бытие. А в конечном результате мы получаем разум как тот результат к которому ведет весь диалектический процесс бытия и рефлексии бытия. Значит не только мы познаем диалектически развивающееся единство бытия и мышления разумом, но и само единство имеет своим результатом разум, который в начале кажется внешним для своего единства. То есть форма удвоения снимается. Вначале кажется что мы познаем со стороны, но потом обнаруживается, что и наше мышление есть ничто иное как форма разума к которому приводит диалектический процесс бытия. То есть то, чем мы занимаемся в сфере философского познания, философского содержания, не нечто внешнее и чуждое для нас - это наше мышление. Отсюда ясно, что для развития мышления нет больше средства кроме систематического изучения исторического движения философии - Энгельс здесь прав.
     Вот вам и затеи современных форм эмпиризма объяснить из явлений, слепо следуя за англо-французским эмпиризмом, возникновение мышления. Ловушка здесь очень проста: сознание здесь уже предполагается и идет манипулирование с условиями развития этого сознания. Даже приняв невинное положение что в начале было сознание как Tabula rasa уже принимаем что сознание есть.
     Теперь раскрывается что мышление есть всеобщее, которое достигнув всестороннего развития в себе самом и есть мышление как высшая форма, развития всеобщего. Потому что на различных ступенях развития от бытия до разума, имеют место разные определенности - непосредственные и рефлексивные. С этими Формами отношения по разному выступает и реальность - то есть форма и содержание здесь различаются. Но достигнув ступени разума, мы впервые достигаем развитого в себе единства формы и содержания, потому что всякая иная определенность теперь снята в простоту и непосредственность формы, в непосредственность как результат снятия опосредствования, что мы и рассмотрели сегодня.
     Разум может познавать не только иное но и себя потому что он есть та сфера развития всеобщего содержания, где всеобщее есть для себя самого. Разум это всеобщее познание всеобщего, всеобщее мышление всеобщего содержания - только в разуме всеобщее есть для всеобщего. Зная себя как всеобщее разум с необходимостью знает и то всеобщее которое еще только движется к этому результату. То есть свое действительно конкретное отношение к себе есть не только познание себя, но и того что является генезисом этого отношения всеобщего к себе.
     Итак разумный человек тот, кто познает и определяет всеобщее содержание - антипод разумного мышления обобщение эмпирических существований в пространстве и времени. Философия имеет дело только с всеобщим определенным в нем самом.
     Мы выяснили, что предмет философии - всеобщее содержание. Но философий много было и есть - откуда это многообразие? - Что ни страна - своя философия и не одна... Мы выяснили что философия начинается с познания всеобщего единства и не важно где это происходит. То есть требуется одно: что бы сущее постигалось в понятиях как всеобщее. Хотя сейчас говорят о необходимости познавать человека в его неповторимой индивидуальности - то есть особенное сделать абсолютным. Но это очередная затея воинствующего рассудка, а это и есть антифилософский подход к познанию человека. На этом синкретизме и мешанине построены все современные концепции личности - хотят иметь дело с личностью, а имеют с индивидуальными случайными определениями. И для личности значения не имеет сидит ли он в правительственной машине или идет пешком: это механическое выдвижение индивидуальности в положение личности, что в нашей государственной администрации называется "дослужился". - Ничтожество спокойно по ступеням запишет пост и представляет себя как личность. Нетрудно сообразить о последствиях: все что отличается от такой "личности" подлежит искоренению и т.п. Следовать же истине - добиваться всеобщего и следовать ему, да и само высшее благо и есть конкретно всеобщее.
     Мы выяснили, что реальность всеобщего, пока она не доходит до разума, всегда какое то особенное бытие. Возьмем к примеру две ступени: общественно-историческую и мыслительную реальности. И каких бы успехов общество не достигло бы, избавившись от экономической формы противоположности от государства т.д. - то есть выступит общество в его собственной природе - но будет ли достигнута свобода? - Будет, но только в качестве особенной формы, потому что реальность общества не может выступить как всеобщая. То есть общественный способ духовной жизни занят особенной формой свободы, так как общество не высший способ бытия всеобщего, выше этого духовное бытие. Только человеческий дух есть та сфера, где может выступить всеобщая реальность, и соответственно, развитая свобода, как сфера разумного познания. Иные настали бы времена если бы тело стало мыслью, но несмотря на весь диалектический процесс тело остается отличным от мысли, и менее развитая определенность чем мысль.
     Гигантские концепции созданы о классовой борьбе и т.п. - и все для того что бы получить царство особенного наличного бытия свободы. Но гармонии в этом обществе все равно не будет - сфера особенного это сфера неразвитого всеобщего. Эта подтасовка вокруг экономического - не более чем условие самовоспроизводства. И не общество познает себя, а индивид выходя из ограниченности общественно-исторической формации познает общество моментом которого он является. А значит путь выхода к свободе разума через развитие индивида, а не общества. Впрочем это настолько щепетильный вопрос, что у нас вообще не рассматривается. Не входя в сложное содержание скажу кратко.
     Первоначальная длительная формация развития есть формация природных индивидов. Это еще не общество, а общность индивидов где их единичность является абсолютной. Индивид как единичность относится ко всему как к единичному и что бы сохранять себя как единичное он подвергает отрицанию вне его сущее и единичное - все равно что съесть. Вот вам и общечеловеческие склонности, впечатления и интересы, и, кстати, ценности. Но поскольку это слишком чернит современное положение об общечеловеческих ценностях, то лучше забыть такое состояние, самое длительное в истории человечества. Хотя практика поедания еще повсеместно распространена - как политического так и духовного всеядства.
     Вторую фазу я бы назвал сферой особенности, когда индивид достигает какой то определенности в себе самом. Пожалуй эта формация начинается с того, что в литературе фиксируется как первобытнообщинная формация. Это уже не просто общность единичностей - здесь индивид, вследствие развития своей определенности, становится слабее чем его предшественник. Он не может воспроизводить и сохранять себя исключительно как единичный. То есть элементарный шаг в развитии определенности человека делает его слабее, а не сильнее - вот вам и прогресс... То есть индивид на этой ступени воспроизводит себя как общественный. И к сожалению, этот период продолжается по сей день.