Сегодня завершим рассмотрение философии Фихте, так как для вас существуют трудности с первоисточниками и излишне подробное рассмотрение было бы передержкой по времени, хотя в дальнейшем будем часто касаться его философии. 
    Напомню, что мы остановились на общем рассмотрении теоретического интеллекта, разума. Выяснили, что сам теоретический разум в исходном пункте представляет собой противоречие состоящее в том, что он с одной стороны должен быть тождественным себе, ибо если этого нет, то нет сознания и самосознания. Напомню, что если мышление погружено в предмет, то нет ни предмета для мышления, ни мышления для предмета; то есть мышление уходит от себя и исчезает в предметности. Но как только мышление обращается к своей определенности, то она выступает как антипод самому мышлению. Значит первейшая и простейшая определенность мышления есть эмпирический предмет. Отсюда и необходимость теоретического разума прежде практического; то есть познание идет прежде воли и практического отношения тем более. Но тогда и получается та определенность противоречия, которая выступила в 1-м моменте. С одной стороны мышление конкретно в себе, а с другой - в него внесена эмпирическая определенность. То есть это противоречие чистого абстрактного тождества как формы и непосредственного эмпирического содержания. И противоречие, как мы видели, выступает для Я запутанным; мы видели это из 3-х моментов принципа. Для абстрактного Я, которое знает только философское познание, что оно различает себя и свое различие и т. д. Но то Я которое выступило в отношение с предметом, оно не знает ни откуда предмет, откуда оно само, и не знает природу отношения к своему предмету. Такое Я и порождает все исторические фикции эмпиризма и рационализма: мир дан как противоположный мышлению и, говорят, что если начинаем с этого мира, как первичного по отношению к сознанию - тогда это материализм. То есть материализм состоит в том, что природа первична, а сознание вторично. Но весь этот материализм зиждется на незнании сознанием своей природы, предмета, этого не-Я, по Фихте. Сознание не знает откуда оно само, не знает своей необходимости отношения к предмету. То есть здесь неизвестно то всеобщее, которое привело к противоположности сознания и эмпирии. Это не является материализмом именно потому, что сознание имеет дело с предметом только противостоящим ему. Если сознание рефлектирует в себя, то есть переходит в самосознание, тогда оно отвлекается от предмета. А если рефлектирует и на предмет и на себя, тогда получаем отношение сознания, как ограниченного, к противоположному ограниченному внешнему миру. И такое манипулирование с сознанием и природой никакого отношения к материализму или идеализму не имеет, вследствие ограничнности этих моментов. 
     В современном философском разложении это настолько далеко зашло, что физика и химия, занимающиеся своим предметом - а кто из них не знает, что их предмет находится вне сознания - сразу объявляются материалистическими. Но на сколько это хитрый материализм видно из того, что само естествознание, сама общественно-историческая наука во всех подразделениях своих дисциплин, не справляется со своим предметом без мышления и вынуждена заниматься хоть какими то свойствами какого то эмпирического метода. Но занимаясь мышлением, которое должно присутствовать, выдвигается точка зрения субъективной рефлексии. То есть материалистическая физика оказывается идеалистической в своем методе и т. д. Потому что мнимый материалистический взгляд на предмет в пределах опытной науки, раскрывает себя как фикцию в методе опытной науки, а метод является методом субъективного идеализма. 
     Бэкон - родоначальник эмпиризма и материализма - но что такое его метод? Ведь это субъективная рефлексия без предмета. Он может говорить о телах и прочее, но он не разбирает никакого предмета. Он говорит о возможном предмете, и что с ним должна делать мысль - с чего начинать и куда двигаться. А копошение в форме субъективной мысли - это разве не идеализм? Или только сумасшествие присутствует в современной философии. Вдумайтесь, какие простые вещи излагаю путем простейшего рассмотрения. То же происходит с историческими формами материализма, когда постоянно перепевается один и тот же афоризм, что материалисты внизу, а идеалисты наверху - то есть материалистический взгляд из понимания природы, идеалистический из /духовного?/ опыта. 
     Вы думаете что исторические формы эмпиризма были только эклектикой, агрегатом, синкретизмом, сборищем разношерстных положений и прочее? Нет. Исторические формы эмпиризма были последовательны, каждая для себя. Получается, что материалистическое понимание природы вывертывается в идеалистическое понимание общества. Что это: два куска в едином воззрении? Они сознавали это и были последовательны. Это означает, что такое понимание природы является скрытой формой идеализма, и она реализуется как только переходим к трактовке общества. Опытная наука является идеализмом в себе. Почитайте Ньютона, как он будучи ярым последователем Локка, и проводя эту точку зрения в физике, приходит к всемогуществу Божьему, причем с необходимостью. При этом трактует пространство и время как чувствилище бытия Бога. Ньютон был абсолютно последователен принципам рассудка. Все, что не вкладывается в А==А для него не существовало. 
     Опытная наука в своем развитии обязательно приходит к существованию Бога. Опыт всегда был поприщем разных толкований и борьбы. Его тянут в идеалистическое и материалистическое истолкование. Если бы опыт не содержал в себе предпосылки, основания этих взаимоисключающих выводов, нетрудно было бы изобличить ту позицию, которая не отправляется от опыта как субъективистскую. В зародыше опыт является идеализмом, но при другом рассмотрении может быть и материализмом. Но вопрос материализма или идеализма не разрешается в тех сферах реального существования и рефлексии, которые являются в лучшем случае 0собенными формациями. Все это нам понадобилось в качестве вступления к тому, 
     чтобы понять, что происходит, в качестве острого противоречия в разуме теоретическом. 
     Для абсолютного Я и для знающего это абсолютного Я ясно, что сама противоположность есть результат абсолютного Я. То есть исходя из абсолютного чистого самосознания и знания природы этого самосознания оказывается познанным, откуда необходимость противоположности и в чем ее неистинность. Но сознание, приступающее к предмету, не знает этого. Еще определенней: то сознание, которое занято предметом, чтобы быть сознанием, оно утрачивает себя; оно должо быть тождественным с собой, но оно уже притязает на предмет. Значит иное помещено в тождество самосознания с собой. Сознание должно определять предмет. Ведь чтобы избавиться от отрицательного начала в самом сознании, предмет – то есть отрицающее создание надо определить, а полагание тождества сознания и предмета, Я и не-Я и есть определение предмета. Но, с другой стороны не только Я определяет теоретическая деятельность интеллекта - но и не-Я выступает источником содержания. 
     Фихте говорит: Я есть основание всех теоретических определений - идеальное основание, а не-Я - реальное основание всех определений Я. Или если перенести в отношения формы и содержания: Я - форма знаний; не-Я - содержание. И противоречие состоит между формой и содержанием, мышлением и предметом, мышлением и бытием. Но и этого мало. Ведь Я которое осознает не-Я, и не-Я, составляющее содержание сознания, являются результатом чистой деятельности абсолютного Я. А это означает, что ни Я, ни не-Я, ни бытие, ни мышление, в изолированности не являются основанием познания. Вместе они тоже не основание, так как основание должно быть не только различающим, но и тождественным; это выяснили из 3-го момента принципа. А основание, содержащее в себе и тождество и отрицание его, и реальность и ее отрицание - есть всеобщее основание. Таким основанием и выступает в 1-м моменте абсолютное Я. Значит только абсолютное Я и есть всеобщее, абсолютное, бесконечное основание и оно не является ни реальным ни идеальным. Оно ни то и ни другое, но одновременно должно быть и тем и другим, потому что это оно привело к различению мышления и его предмета. 
     Как видите Фихте знал что такое философия. А поскольку это абсолютное Я не есть вещь-в-себе или субстанция Спинозы, постольку это и есть трансцендентальный идеализм, так как он и есть ни что иное, как раскрытие всеобщего основания мышления и бытия чистым самосознанием. Итак, здесь имеет место противоречие, и оно требует разрешения, которое осуществляется в различных формах синтеза субъекта и объекта, познания и предмета, мышления и бытия. Выражением этих форм синтеза выступают категории, которые Фихте понимает по философски: они не являются только определениями предмета, бытия или мышления, субъективной рефлексии  - категории выражают уже достигнутое выступившее единство мышления и бытия, субъекта и объекта и т. д. То есть категории являются моментами решения основного вопроса философии и ничего более. То есть являются определением единства мышления и бытия. 
     Фихте поставил задачу вывести все эти категории и предпосылкой является 1-й момент принципа. Напомним, что 1-й момент - принцип реальности или тождества Я полагает Я, 2-й - отрицание первого или различие, доведенное до абстрактной противоположности: я противополагает себя не-Я как абсолютно другое; 3-й - отношение их друг к другу. Это граница которая содержит и момент реальности и момент отрицания в себе или принцип основания - из него возникают все последующие формы синтеза и выражение их в категориях. 
     Первым моментом синтеза выступает взаимоопределимость. Уже в 3-м моменте принципа содержится двоякость: или Я активно - не-Я пассивно, или наоборот. И в зависимости от того, что выступает активным, то и является определяющим. Ни один момент не существует сам по себе, а только в отношении к своей противоположности. А оба момента, взятые в целостности, представляют собой взаимодействие предмета и сознания, мышления и бытия, субъективного и объективного, реального и идеального, активного и пассивного, реальности и отрицания. 
     Соответственно в «Наукоучении" выводится и второй момент синтеза - категория причины, в которой два момента - пассивное и активное, и она есть воздействие одного на другое. Тут не-Я представляется сознанию активным, а Я пассивным. Отсюда и ходячая притча современности: природа является детерминирующей сознание. Это не вытекает из познания сознанием себя, природы или всеобщего. Обращение соотношения мышления и бытия, природы и духа, как соотношения причины и действия, является непониманием природы этого бытия. А у нас в истмате даже в отношении общественного бытия и общественного сознания - отношение причины и действия. И даже человека уже стали рассматривать не только как продукт природы, то есть причина - природа, человек результат,  а еще и производительные силы общества -причины, а человек - результат, то есть они действовали до человека и сотворили его. Поистине мистика! Вместо того чтобы осознать, что человек через производительные силы, природу, сам создает себя. 
     Рассмотрим 3-й момент развития противоречия, поскольку Я – абсолютно, оно в себе должно заключать всю реальность, независимо в единых она или противоположных определениях. Но такое Я и есть субстанция. То есть субстанция есть тотальность всей реальности. Если же реальность берется не как тотальность, а относительно, тогда имеем, по Фихте не субстанцию, а акциденцию. То есть акциденция - ограниченная конечная реальность. То есть Фихте не искажает категорий возникших до него - все случайное, ограниченное и единичное и есть акциденция.
     Мы не будем перебирать всех синтезов, скажем главное: Я продолжает определять не-Я как свое противоположное для того чтобы его сделать тождественным с собой, то есть усвоить, и результатом должно быть конкретное тождество мышления и бытия, сознания и предмета. И конкретное не за счет внешнего отношения чего то к чему то, а конкретное в нем самом. Но увы, этого Фихте не достигает в теоретическом разуме. 
     Я продолжает бесконечно определять не-Я, усваивать его, делать своим, тождественным себе, как у Канта Я делает тождественным себе все многообразие представлений по форме и содержанию. Но за пределами этого тождества, всегда остается неопределенное теоретическим разумом в не-Я, предмете, бытии, то есть всегда остается нечто нетождественным мышлению, противоположное ему. Процесс определения не-Я, таким образом, уходит в бесконечность. 
     Вот это неведомое, остающееся неопределимым, процессом познания, Фихте называет бесконечным толчком. Это смахивает на точку зрения эмпиризма, где мы вечно должны приближаться к тому, что же такое сущность природы и духа, но сама истина маячит впереди нас как неопределенное потустороннее. Об этой фикции скажу два слова. 
     Истина не есть то, что впереди и что лишено определенности. Это неистинное субъективное представление, и гнаться за такой истиной значит и деятельность свободную погрузить в фикцию деятельности. Истина то, что определенно в себе самом. Это выставляется не только в философских доктринах, но и в социальных, когда кидаются в неопределенное потустороннее будущее, о котором не могут сказать ни слова. По содержанию это и есть самоубийство. С неопределенными идеалами будущего дело обстоит в высшей степени скверно - они лишены содержания, а потому субъективны и фальшивы. И это будущее существует только в головах авторов, создателей будущих состояний. Настоящее будущее существует в настоящем, из которого оно должно выступить. 
     Фихте повторяет результат Канта, что вещь-в-себе непознаваема, сколько бы мы не усваивали явления. То есть опыт рационален лишь одним моментом, который попадает в определения мышления, остальная часть остается иррациональной - он есть нераздельность рациональности и иррациональности в предмете. Это означает, что предмет рассудочного мышления является еще неразрешенным противоречием. 
     Почему Фихте не удается переход от рефлексии, сознания в его отношении к предмету  - к самосознанию? Разрешение противоречия он не получает потому, что предпосылка этого противоречия не дает это осуществить. Мы видим, что переход от 1-го ко 2-му и 3-му моменту принципа является только субъективной рефлексией Фихте, но не движением самой предметности, содержания. Уже в 1-м моменте отсутствует какое-либо различение, а следовательно и возможность продвижения. 
     То же происходит и с категориями: переход от одной к другой совершается за счет деятельности субъективного анализа. А что такое субъективный анализ? Пример: сущность это то, что имеет свою противоположность - сущность не бывает без противоположности, иначе она не сущность -  ее противоположность есть явление. Значит раз есть сущность - есть и явление. Вот мы и перешли от сущности к явлению. . . Ну как? В субъективной рефлексии - да. Но при этом остается неизвестным что такое сущность, перешла ли она в явление и т. д. Это и есть пример современной диалектики: есть человек, ему необходимо питаться, для этого необходимо существуют органический и растительный мир. Это и есть метафизический способ мышления по способу внешней цели. А нам говорят, что это материалистическая диалектика. Человеку нужно лучше жить - питаться, размножаться, производить духовно и физически - значит должно быть расширенное производство. Жаль что это субъективные заключения дальше утверждений не идут.
     В исходном пункте Фихте нет возможности ни к переходу в различие, ни к переходу различия в единство. Неудачный конец всех синтезов теоретического разума заложен в исходном пункте. Невозможно прийти к Я, потому что невозможно от него уйти. Определенность не приходит именно потому, что Я в исходном пункте не приводит себя к определенности. Остается вечное чередование сознания в отношении не Я с одной стороны, но с другой стороны нужно и осмыслять, то есть делать философские выводы из опыта, тут выступает Я, но оно остается вне сознания, а сознание вне самосознания. 
     Источник всех обобщений опыта из неразрешенности противоречия самосознания и предмета. И родоначальником философских обобщений опытной науки выступает значит Фихте. Но посмотрите как он откровенен и классически чист. Результатом этого обобщения всегда выступает абстрактное тождество, чистое самосознание. Пока опыт имеет место - Я относится к не-Я, сознание к предмету. Тут еще есть определенность, но мышление, чтобы знать это, должно быть тождественным с собой - то есть в обобщении опыта прыгнуть в чистое самосознание и получаем Я=Я, А=А. 
     Фихте здесь не уходит дальше Канта, у которого Я только сопровождает наши представления о предмете, вроде полицейского конвоя. Но на самом деле опыт здесь единственно самостоятельный, а конвоирующий - подчиненный, потому что если мы уберем опыт - рухнет Я. Оно и живет только за счет рефлексии, но живет как абстрактная пустота. Ясно каков результат всех философских обобщений опыта. Это не наиболее общие законы, как у нас говорят, а общие - общие и есть А=-А. Общий закон это абстрактное тождество всех законов, отказ от объективности всех законов. Наиболее общий закон это уже абстракция самой абстракции. Если абстрагирование идет еще от чего то определенного она еще может иметь родимые пятна, а абстракция абстракции это уже начисто неопределенное. Так что пусть занимается поисками наиболее общих законов мышления и бытия, авось в бесконечности найдут, что это не более чем А=А. Здесь даже не надо чисто теоретической формы, достаточно рассмотреть законы внешнего мира, духовной жизни и мышления. Ясно, нельзя найти общее у противоположных сфер. Рассудок хочет противоположные мышление и бытие загнать в общее, но там гибнет и мышление и бытие. Общее это и есть, к примеру, первоначальный коммунизм, но и он, к счастью, не обладал чистотой общего и поэтому мог существовать. 
     И Фихте приходит к выводу, что необходимо отказаться от деятельность рефлексии, так как все, что мы получили - результат рефлексии. Мышление здесь действуя как сознание, направлено на предмет и на себя, и на соотношение того и другого. И при всех 3-х моментах рефлексии предмет остается непознанным, значит крах рефлексии. 
     Рефлексия есть способ, не соответствующий природе всеобщего. Это рассудочный способ, с помощью которого имеем ход тождества, различия и основания, но основание оказывается всегда относительным. Относительная рефлексия, рассудок, дает только особенное - он не идет дальше особенного в определении любого предмета. А 3-й момент принципа Фихте и есть классическое выражение природы рассудочного мышления. Фихте принадлежит заслуга в раскрытии природы рассудка, слабости Фихте - слабости рассудка. 
     Далее Фихте переходит к практическому мышлению и этим делает ошибку всех практических людей, полагающих, что они могут действовать практически прежде теоретического освоения. Это безмысленная практическая деятельность, так как она не имеет своим основанием познанное в его необходимости - есть субъективная цель, которая не более как инстинкт животного. Если теоретический разум не достиг тотальности существования как действительно истинный разум, никакого практического разума быть не может и никакой истинной практики выступить не может. Практический разум - воля - есть снятый теоретический разум. Постигнутая субстанциальность только и может выступать основой практического разума. А Фихте бросил теоретический разум, так как он не привел нас к истине, а оставил в конечном, в прояснениях истинного.   Ошибка его в том, что нельзя переходить к практическому разуму, не познав истины теоретического разума, а необходимость вызвана тем, что он не может перейти к практическому разуму, так как теоретический разум оказывается неистинным. Фихте решил от неистинности рассудочного познания броситься к истине разумной воли. Но и воля оказывается у него рассудочной. И здесь где разум причина, а предмет - претерпевающий изменение, развертывается то же противоречие что и в теоретическом разуме: здесь нет необходимости исходного пункта, и мы видели выше почему. Такой практический разум набрасывается на конечное. Сколько было примеров, особенно в восточной литературе, где деятельность направлена на неопределенное всеобщее. Но деятельность должна быть направлена на конечное, а погруженность самосознания, абсолютного Я, в чувственную определенность и есть животное вожделение. Когда человек свой разум определяет таким образом, что исходом и началом является конечное, тогда этот человек животное. Нужно еще от конечного приходить к себе, в целях тождества с собой. Значит предметы подлежат отрицанию и снятию во имя самосохранения и самоутверждения человека. Как видите Фихте знал, что такое вещизм, хоть и не читал последних материалов совещания. 
     Воля ведет войну с предметностью и природностъю человека, у Фихте это звучит, как очищение всех влечений человека. То есть эти влечения должны стать человеческими по содержанию и форме, то есть разумными. У животных разум выступает в форме инстинкта, у человека инстинкт - подчиненный момент разума. 
     Когда чувственные вещи подвергаются отрицанию, достигается первый шаг по пути раскрытия тождества вещей природы и разума. Тут и выступает первоначальная форма истины, но она своеобразна и капризна. Здесь содержанием выступает абстрактное тождество с собой, как момент разумности, а содержанием - чувственная природа, поэтому здесь настоящее отношение произвола - разум может менять чувственные потребности или замкнуться в себе - Я=Я. Но поскольку такая свобода без содержания, вновь возникает необходимость выхода в чувственное содержание. Это и есть воля как произвол. 
     Произвол и есть практическая форма рассудка, или рассудок - теоретическая форма произвола. Рассудок столь же произвол в познании, сколь воля - произвол в практическом отношении. Значит надо перейти за пределы этой ограниченной рефлексии и Фихте, путем абсолютной рефлексии, подвергает отрицанию все чувственные потребности. И если Кант и Фихте теоретический разум получили как абсолютное тождество/?/ себя, не имеющее никакого содержания. А в практическом разуме получаем стремление, как всеобщее в предмете, направленное на себя, как на неопределенную всеобщность. Выводом из этого имеем, к примеру, чистоту моральности. Это и есть пуризм, который выступал в качестве исторической формы нравственности. То есть, это форма абсолютного эгоизма, замкнутости в себе при абсолютном игнорировании всякого содержания особенного и единичного. В общем это индивид, ставший абсолютным абстрактным соотношением с собой. Это даже не индивид, а «Единственный» Штирнера и компании. Это момент нравственности возведенный в абстрактное тождество. 
     Фихте не может перейти от теоретического разума к практическому и наоборот - теория и практика оказались существующими друг против друга, и не снимаются, поскольку мы выяснили, что нет теории которая не содержит практического момента в себе и наоборот, постольку ясно, что Фихте не вылезает из ограниченного отношения практического и теоретического разума. Всеобщее не раскрывается потому что уже в исходном пункте Фихте загнал себя в абсолютную субъективность, абстрагируясь, как Декарт, до чистого Я. Фихте не дает своей субъективности снять себя, так как в Я с первого момента не хватает отрицательности, а далее и снятия. Поэтому у него в рассмотрении все формы синтезов не снимаются и тянуться как цепочка, выстраиваясь во внешней последовательности связи, что и составляет сложность "Наукоучения". 
     Фихте исчерпал все моменты природы рассудочно мышления, которое является необходимым моментом разумного мышления, он достигает при этом такой чистоты и тотальности, которой не было у Канта. То есть Фихте разработал конкретность формы мышления, рассматривая мышление как сферу субъективности. В диссертациях и монографиях по диамату рассматривают мышление как субъективную форму, а содержание как объективное. Но если бы они обладали мужеством и силой мысли, что бы рассмотреть это отношение, то получили бы с необходимостью "Наукоучение" Фихте.      
     Философия Фихте обнаружила, что если поставить задачу рассмотрения природы всеобщего, но исходить при этом из сферы субъективности, то не получается всеобщей формы единства мышления и бытия. Потому что реальность остается всегда вне этой формы мышления. Фихте так и завершает наукоучение говоря, что мы теоретически и практически должны признать, что сознание не может существовать без какого то абсолютного предмета, составляющего основание сознания. И этот предмет вещь-в-себе, абсолютный или бесконечный толчок, возникающий только вместе с абсолютным самосознанием и существующий для него. То есть вещь-в-себе, поскольку она лишена определенности в себе, не является реальностью, предметным существованием. Это абстрактное тождество рассудка с собой, которое представление выдает за существующее во вне. То есть это не объективная реальность, как к примеру пишет Ойзерман. Фихте дал диалектику мышления, взятого как субъективная тотальность и это его величайшая заслуга в развитии философии.